КАК Я НЕНАВИДЕЛ ЕЁ

Смятый лист бумаги лежал в ящике её стола рядом с заявлением об уходе. Я взял его, и сердце подсказало это послание для меня. Вспомнилось детство, когда мы с пацанами играли в шпионов, писали невидимые письма. Мальчишечьи руки выжимали лимонный сок в блюдце или макали кисточку в молоко, выводили тайные слова. Потом подержать над пламенем газовой плиты, и вот она, разгадка. С ней, Светланой, мы как-то вспоминали эти игры.

Не дождавшись обеда, я рванул домой и, дрожа, словно влюблённый школяр, поднял лист над огнём. И оказался прав. Я ведь всегда прав! Это было её письмо. Безумие она такая же, как я!

*«Если ты читаешь эти строки, значит, я не ошиблась»,* писала Светка. *«Ты догадался, что делать с листком. Всё могло быть иначе! Но ты убил во мне всё, что было к тебе. Ты наслаждался, унижая меня. Может, это всё, на что ты способен? Если тебя когда-то обидели не значит, что ты вправе издеваться над теми, кто не ответит тебе тем же. Думаешь, я не могла отплатить? Но тогда это была бы не я. Можно выиграть бой, но проиграть войну. Не ищи меня. Прощай.»*

*Почему?* снова и снова спрашиваю себя. *За что я её так люто возненавидел?*

Она вошла и будто принесла с собой солнце, лунный свет, запах моря и шум волн. Птицы запели волшебные песни, розы и пионы вспыхнули цветом. Я не романтик, но в тот миг почувствовал это.

Стало душно. Горячо. Я горел.

Не скажу, что Света была красавицей, но в ней было что-то, сводившее с ума. Не объясню что.

Думаете, я не видел красивых женщин? Ошибаетесь. Не только видел знал многих лично. Пресытился. Всё, что хотел, имел в избытке.

Брюнетки, блондинки, рыжие я в них разбирался. Больше нравились темноволосые, с короткой стрижкой. Цветы, духи, свидания всё было. Любил и был любим. Загорался быстро. Если получал отказ без сожалений шёл дальше.

Помню первую любовь. Горько расстались. Потом понял: лучше быть хозяином положения, чем просителем.

А тут Тут мне лишь хотелось принести ей валенки, чтоб не мёрзли ноги, прижаться к её коленям, коснуться нежной кожи, запустить пальцы в её русые волосы, вдыхать её запах без границ, без времени

Светлана работала у меня. Не лучшая сотрудница, но самая надёжная. Я доверял ей сложные проекты она справлялась.

Я орал на неё, наслаждаясь властью. Не знаю, зачем. Она сжималась, словно беззащитная, а я жаждал унизить её ещё больше. Но она не ломалась. Если бы заплакала это была бы моя победа! Я бы вытер слёзы, утешил. Может, тогда всё изменилось бы.

Я пытался привлечь её внимание. Дарил конфеты, делал комплименты. Смотрел так, чтобы она поняла без слов.

Хотел касаться не только телом. Мечтал читать её мысли. Почти получилось я чувствовал, что и она ко мне не равнодушна.

Когда она была рядом, меня будто ошпаривали кипятком.

Однажды обнял её. Она оттолкнула. Молча посмотрела в глаза.

*Как она посмела?*

Она была мне равной, но я отказывался это видеть. Боялся признать: это моя женщина. Но она не была моей. Это злило.

Любопытно было наблюдать, как она решает проблемы. И она справлялась.

Друзья тихонько хихикали, думая, что она у меня в кармане. Мечтали заполучить её. Меня это бесило ведь это не правда.

Она была неприступной.

При ней я болтал по телефону с другими, пытаясь вызвать ревность. Смеялся, заигрывал, приглашал на свидания.

Она даже не смотрела в меня. Просто молчала.

Я был уверен: она тоже бредит мной. Чувствовал кожей! Не могла же она ничего не испытывать!

Я знал ей нужна работа, она никуда не денется. И тогда я начал уничтожать её тише, изнутри. Поднимал голос не от злости от страха. Страха, что она увидит меня насквозь. Что в её молчании не равнодушие, а жалость. А я не хотел жалости. Я хотел, чтобы она горела, как я. Чтобы страдала так же, безысходно, как я страдал от одного её взгляда.

Но она ушла. Без скандала. Без слёз. Просто исчезла из моей жизни, оставив после себя лишь этот лист и тишину, от которой стало нечем дышать.

Я стоял у плиты с обгоревшим краем письма в руках и понял: ненависть это любовь, которую некуда деть. Любовь, превращённая в пепел.

А за окном шёл дождь. Тихий, упрямый, как память.