Одна растит внука — сердце разрывается от страха…
Дорогие мои, прошу вас, выслушайте меня. Пишу с болью, с надеждой, что кто-то протянет руку помощи. Мне 64 года — не старуха, не доживаю век, как думают иные, глядя на пенсионеров. У меня высшее образование, всю жизнь проработала учительницей, до сих пор бывшие коллеги звонят за советом… Но сейчас я беспомощна, как ребёнок.
Мой внук — Димка. Свет моих глаз, моя радость. Ему 14, и уже три года я одна за него в ответе. Моя дочь Катя с мужем ещё до всех этих карантинов уехали на заработки — сначала в Турцию, потом в Германию. Приезжают раз в год, от силы на две недели. Деньги шлют исправно, пропадают редко, звонят по видеосвязи.
Димку оставили на мне, когда ему было одиннадцать. Тихий, ласковый мальчишка, с добрым сердцем. Я души в нём не чаяла, старалась заменить ему и бабушку, и мать, и подругу. Вместе читали, гуляли, перед сном разговаривали обо всём на свете. Всё было хорошо. Пока вдруг не стало плохо.
Первый компьютер купили по настоянию родителей. «Учёба требует», — говорили они. Я посоветовалась с братом, он всё установил. Димка сиял от счастья. Я радовалась за него — живём-то мы в маленьком селе под Тулой, не у каждого тут такой есть.
Но не прошло и года — и я поняла: совершила ошибку. Внук как будто растворился.
Он забросил всё, что раньше любил. Перестал просить помочь с уроками, не спрашивал, как печь его любимые оладьи, не прижимался по вечерам. Стал угрюмым, резким.
А потом — просто ушёл в этот чёртов экран. С утра до ночи, а бывало, и ночью, когда я просыпалась от шороха, он сидел, уставившись в монитор. Пыталась заговорить — в ответ либо молчание, либо злое «отстань».
Готовлю его любимые сырники с вишнёвым вареньем — а они стоят нетронутые, остывшие. Он не садится ужинать, твердит: «Не хочу», «потом». Похорошел, лицо землистое, глаза красные, синяки под ними — будто не спит неделями.
Он стал похож на призрак. На тень того мальчишки, каким был.
Рассказываю об этом Кате и зятю. А они в ответ: «Сейчас все такие, не драматизируй. Это их поколение». Может, и так, но разве можно просто стоять и смотреть, как ребёнок пропадает?
Он перестал выходить во двор. Ни один друг не заходит, общается только в каких-то чатах. Спорт для него — пустой звук. Ни на прогулку, ни в кино — ни на что не соглашается. Я боюсь, что Димка — зависим. Не просто «любит посидеть в компьютере», а именно болен.
Пробовала ограничить доступ. Он рыдает, трясётся, как в лихорадке. Пыталась поставить пароль — он обходит. Разбирается в технике лучше меня, и я чувствую, как теряю над ним власть.
Он не злой. Он просто… будто исчез. Живёт рядом, но уже в каком-то другом мире. И я не могу до него достучаться.
Не сплю ночами. Рыдаю в подушку. Боюсь, что он упустит свою жизнь. Что потеряет себя. Что однажды будет слишком поздно.
Не знаю, куда бежать. Психолога у нас в селе нет. К врачу — страшно вести без разрешения родителей, а они считают, что я паникую. Школа молчит — учится нормально, значит, «всё в порядке».
Но нет порядка. Я вижу это каждый день. Каждую ночь.
Если кто-то это читает — помогите советом. Не оставляйте меня одну. Я не жду волшебства. Я просто хочу вернуть своего Димку. Того, что смеялся, когда мы бежали за мороженым. Крепко обнимал меня на ночь. Который верил, что жизнь — это не только пиксели на экране.
Готова на всё, лишь бы не потерять его навсегда. Только не молчите. Направьте меня. Умоляю.
