«Я не рожала его — и никогда не смогу полюбить, как своего»: исповедь женщины, ставшей мачехой по воле судьбы

Мы с Дмитрием вместе уже семь лет. Общих детей у нас нет — не сложилось. Были попытки, слёзы, клиники, но пока — тишина. Зато у Димы есть сыновья от прежнего брака. Два мальчика. Старшему, Артёму, шестнадцать, младшему, Семёну, одиннадцать.

С самого начала над нами висел неозвученный вопрос — он отец, а я… кто? Мачеха? Чужая тётя? Просто женщина, которая живёт с их папой?

На четвёртом месяце отношений мы впервые сильно поссорились. Тогда он бросил:
— Ты даже не пытаешься их принять. Будто они для тебя пустое место.

Я ответила резко:
— А почему я должна их любить? Я не рожала их. Не баюкала ночами. Не слышала их первых слов. У меня нет этой звериной связи, которая рождается в родах. Это не жестокость. Это факт.

Многие осудят. Назовут чёрствой, бессердечной. Но я не бью их, не кричу, не запираю в комнате. Я забочусь. Помогаю с алгеброй. Варю борщ, глажу рубашки, слушу их истории. Да, я привязалась. Особенно к Семёну — он сам приходит обняться, шепчет секреты. Знает, что я не мама. Но для него это не стена.

А любовь… Она ведь не только из утробы растёт. Но те первые месяцы, бессонные ночи, первый крик — это фундамент. Это навсегда. У меня его нет. И не будет. Я могу быть другом. Опорой. Но не матерью. И я не стану притворяться.

Когда кто-то вещает, что «чужих детей не бывает» — мне хочется спросить:
— А вы сами жили с ребёнком, у которого есть «настоящая» мама? Который зовёт её утробным словом, а вас — просто по имени? А вы должны давать всё, но не ждать ничего?

Это больно. Порой до кома в горле. Бывает, лежу ночью и думаю: вдруг завтра Сёма скажет — «уходи»? И станет пусто. Потому что я не железная. Я хочу быть нужной. Пусть не мамой, но — своей.

Мы с Димой всё обсудили вначале. Без розовых очков. Я сказала прямо:
— Матерью я не стану. Но буду человеком, на которого можно опереться.

С тех пор не было драм. Он не ждал от меня «мамских» чувств, я не разыгрывала спектакль. Зато у нас — правда. И в ней родилось что-то настоящее.

Самое странное? Недавно Сёма принёс из школы рисунок. Там: дом, папа, он… и я.
Подпись:
«Моя семья. А это Надя. Она не мама, но она хорошая. Я её люблю».

Я ревела. Не потому что он не назвал меня «мамой». А потому что назвал «хорошей». Это круче титулов. Это — доверие.

Иногда думаю: вот родился бы наш с Димой ребёнок — узнала бы я эту «кровную» любовь? Но пока её нет — я просто иду рядом с этими пацанами. И пусть я не мать — я здесь. А это, порою, ценнее громких слов.