Дождь стирает воспоминания
В Нижнем Новгороде хлестал холодный осенний дождь, стучал по подоконникам, словно причитая об ушедшем тепле.
Именно этот шум выдернул Анну из тревожного забытья. За окном стояла кромешная тьма, хотя на часах уже пробило семь. Она лежала, укрывшись одеялом, и смотрела, как потоки воды размывают очертания домов, превращая улицу в размазанную акварель.
Как вести ребёнка в школу в такую погоду? Может, пусть поспит подольше? Позавчера Света покашливала…
— Как же холодно… — пробормотала Анна, съёжившись под одеялом.
Раньше по утрам она болтала с мужем, но мужа больше не было. А привычка осталась. Батареи ещё не дали тепло, и мороз пробирал до костей. Анна натянула одеяло до подбородка, надеясь урвать ещё немного сна, но через полчаса поняла — не уснёт. Совесть грызла: пора будить дочь.
Со вздохом она вскипятила чайник, разбудила Свету и принялась готовить завтрак. Холодильник пустовал — ни сыра, ни колбасы для бутербродов. Пришлось мазать хлеб вареньем. В последнее время ей ничего не хотелось, даже продукты покупать. Холодильник давно «осиротел».
Проводив дочь, убедившись, что та оделась потеплее, Анна захлопнула дверь. Поискала любимый шарф с ромашками, но не нашла и снова залезла под одеяло.
Дождь лишь усиливал тоску, не отпускавшую уже три месяца. С тех пор, как ушёл Сергей. Сначала они виделись из-за дел по разводу, но потом и это прекратилось. Сергей исправно переводил деньги на Свету, звонил ей, забирал гулять. Но Анна избегала его, будто боялась, что один взгляд разрушит хрупкую стену, которую возвела вокруг себя.
Она твердила себе, что всё в порядке. Улыбалась коллегам, сделала стрижку, даже перекрасила волосы. Но в порядке ли?
Сначала Анна хотела выкинуть всё, что напоминало о Сергее. Но время шло, а его вещи так и оставались на месте: сувениры, его одеколон, глупая кружка с надписью «Лучший папа». Убирать их было больно, но эта боль как-то приносила облегчение. Жалеть себя стало почти ритуалом.
Каждый раз, принимаясь за уборку, Анна натыкалась на что-то из прошлого. Вот браслет, купленный на Волжской набережной, когда они взбирались на смотровую площадку, а вместо вида нашли сувенирную лавку. Вот наушники, подаренные на 8 Марта со словами: «Женщины любят ушами, а уши — музыку. Бриллианты не по карману, так что держи».
И запах. Его одеколон преследовал её. Она находила его на одежде, на шарфах. Эти мгновения были как прыжок в прошлое: семья, мечты, смех… Но аромат выветривался, и возвращалась реальность. Семьи нет. Мечт нет. Только рутина: дом, работа, Света.
Анна избегала друзей. Они были общими с Сергеем, и без него общение стало невыносимым. Начнутся вопросы, сочувствующие взгляды:
— Как жаль, вы были такой парой…
Анна и без них знала, какой они были парой. Идеальной. Но это в прошлом.
Она была уверена — у Сергея новая женщина. Именно из-за неё они расстались. Его вахтовая работа, которая казалась спасением — ипотека погашена, машина куплена, — в итоге забрала мужа.
Анна до сих пор помнила тот звонок. Незнакомый женский голос, полный фальшивой жалости: «Мне так жаль, но ваш муж вам изменял». Сергей не отрицал. Сел на диван, закрыл лицо руками и молчал. А потом ушёл к родителям.
На следующий день, когда Светы не было дома, он вернулся.
— Аня, я не могу без вас. Это ошибка. Если начнём с нуля, простишь?
— Нет, Серёж, — резко сказала она, сдерживая слёзы. — Мы договаривались быть честными, а ты предал. Уходи.
Всё было тихо, почти по-деловому. Он сам объяснился со Светой, перевёз вещи и уехал на вахту. А там, наверное, была она — та, ради которой он их бросил. Анна не хотела знать подробностей. Та «доброжелательница» пыталась что-то рассказать, но Анна заблокировала номер. Зачем лишняя боль?
Четыре месяца она училась жить одна, доказывая себе, что справится. О жизни Сергея не спрашивала. Наверняка у него всё хорошо с новой пассией.
Но свёкра у Анны был золотой. Особенно Иван Петрович. Когда она, юная и робкая, впервые пришла к ним в дом, он сразу принял её, вовлекал в разговоры, давал простые поручения, чтобы она чувствовала себя своей. Он всегда понимал её лучше других.
Анна подозревала, что именно он уговорил свекровь не лезть в их с Сергеем дела, не просить простить сына. Они приняли развод и продолжали общаться с Анной и Светой, как прежде.
В тот дождливый день, когда город утонул в серой пелене, в дверь позвонили. Анна, кутаясь в халат, открыла. На пороге стоял Иван Петрович.
— Здравствуй, Анюта!
— Здравствуйте, Иван Петрович!
— Решил заглянуть. Знаю, у тебя сегодня вторая смена вот и завернул.
— Проходите, — растерялась Анна. — Сейчас оденусь, чайник поставлю.
Она не понимала, зачем он пришёл. Никакой надобности не было.
— Не суетись, Аня, присядь, — мягко сказал свёкор. — Расскажу тебе историю. Серёже было лет шесть, когда мы с Машей разошлись.
— Разошлись? — удивилась Анна. — Вы же вместе…
— Сейчас вместе, да. И даже снова расписались. Но долго жили порознь, даже когда младшего родили. А причина проста — я влюбился. Пришла к нам в цех девчонка, Наташа-краса, и я, дурак, решил: уйду из семьи. Ушёл. Только без семьи не смог. И Серёжа, дурак, без вас не может.
— Не может? — горько усмехнулась Анна. — У него же есть его «краса».
— Нет у него никого, — покачал головой свёкор. — Он сразу уволился с той вахты. Живёт с нами, но не живёт, а мается. Ты не знаешь, а он каждый вечер под ваши окна ходит. И шарф твой, с ромашками, у него в кармане. Увидел я его с этим шарфом — чуть не разревелся. Страдает он, Аня. Любит тебя. И Маша вся извелась, боится, как бы не запил…
ИванОна подошла ближе, взяла его за руку, и в этот момент дождь словно стих, оставив после себя только тихий шёпот надежды.
