«Я ему не домработница»: почему невестка устала быть Золушкой для большого ребенка
Галина Петровна из пригорода Ростова-на-Дону никак не могла успокоиться: её невестка, Светлана, подала на развод. Причина, по мнению свекрови, была не просто смехотворной — возмутительно нелепой.
— Устала, говорит, убирать и готовить! — возмущалась Галина Петровна соседкам у подъезда. — Да мы всю жизнь так живем! Муж как ребенок — накорми, прибери за ним. И ничего, как-то выживали. А эта неженка — сразу ноги в руки! Просто характер скверный. И сына моего, Виктора, бросила, и внука Глеба с собой утащила. Теперь мальчик без отца растет. Разве это по-матерински?
Свете — тридцать два. С Витей они прожили вместе одиннадцать лет. Поженились по молодости, на эмоциях и розовых мечтах. Вскоре родился Глебка. Жилье было только у Светы — скромная «двушка» в наследство от бабушки. Витя, естественно, перебрался к ней — своих квадратных метров у него не имелось.
Жили, как большинство — с зарплаты до зарплаты, копили на ипотеку. Вечное «потом». А весь быт висел на Светлане. Почему? Она приходила с работы на час раньше. Вот и вся логика.
— Сейчас техники — завались! — философствовала свекровь. — Посудомойки, роботы-пылесосы… Чего там уставать? Да я в её годы и без всего управлялась!
Но на деле этот «час» превращался в гонку на выживание: забрать Глеба из школы, накормить, сделать с ним уроки, отвезти на футбол. Между делом — вскипятить борщ, пропылесосить, развесить бельё. А вечером — ещё и ужин на троих, причём Витя требовал «как положено»: первое, второе, компот. Бутерброды он называл «завтраком студента» и обиженно морщился.
Однажды Света задержалась с уроками — Глеб никак не мог запомнить стихотворение Некрасова. Про ужин, понятное дело, забыли. Когда Виктор пришел домой, на плите красовалась кастрюля с холодным чаем. И тут началось то, что заставило Светлану впервые задуматься о разводе всерьез.
— Ты чем вообще занималась?! — орал он. — Муж с работы пришел, а тебе хоть бы хны! Не женское это дело — уроки проверять, сначала накорми!
— В холодильнике есть вареники, разогрей, — устало ответила Света. — Позже доделаю.
Но Витю это не устроило. В его понятиях муж — это этакий домашний император, которому всё подавай на блюдечке. А если супруга промахнулась — значит, «неправильная жена».
Свекровь, разумеется, поддержала любимого сыночка:
— Светка просто лентяйка! Настоящая женщина должна следить, чтобы мужу носки были выглажены, а борщ — горячий. А она взяла да сбежала к своей тётке в Таганрог. Умаялась, видите ли! В наше время над такими только посмеялись бы!
Но Светлана не шутила. Она собрала вещи, взяла Глеба и уехала. Оформила отпуск за свой счёт и подала на развод. Не со злости. Не сгоряча. А потому что осознала: такая жизнь — это не брак, а медленное самоубийство. Она не хотела, чтобы сын рос в атмосфере, где папа — грозный царь, а мама — замученная служанка.
Теперь Света снимает комнату, устроилась в школу учительницей начальных классов. Глеб ходит туда же — так спокойнее. Да, трудно. Да, денег хватает вприглядку. Но, как говорит сама, «хоть дышу свободно». Больше никто не орет на неё за немытую сковородку. Никто не называет её усталость «капризами».
А Витя? Он по-прежнему живет с мамой. Галина Петровна мечтает, что сынок встретит «нормальную девушку». Ту, что «знает своё место».
А Светлана? Ей просто нужно немного тишины. И человеческого отношения.
А как думаете вы: имеет ли право женщина устать быть бесплатной прислугой в собственном доме? Почему до сих пор многие уверены, что семейный быт — это исключительно «женская работа», а мужчина может просто прийти и потребовать тапочки?
