**ДНЕВНИК**
В Екатеринбурге лютовал ледяной ветер, пробирающий до дрожи. Я сидела на кухне, сжимая остывшую кружку кофе, пытаясь заглушить дрожь в пальцах. Слёзы? Нет, не в моём характере. Но внутри всё рвалось на части от боли и непонимания. Я звонила дочерям, но их телефоны молчали, словно железный занавес опустился между нами.
Набрала свекровь, отчаянно надеясь на ответ:
— Что происходит? Почему мне не дают поговорить с Алисой и Дашей? Передайте им трубку!
— Люба, я тут не у дел, — голос свекрови дрогнул от обиды. — Мне ясно дали понять, что я здесь лишняя. Разбирайся со своим «бывшим», а я руки в стороне держу.
— Он мне не бывший! — вырвалось у меня.
— А мне не сын! — отрезала она и бросила трубку.
Я швырнула телефон на диван и рванула в больницу к маме. Состояние её было стабильным, но руки предательски дрожали, пока я кормила её бульоном. По дороге обратно заехала в школу за дочерьми. Всё пахло бедой. Это не просто отчуждение — это похищение! Мой бывший муж, Артём, забрал их, не дождавшись суда, будто вычеркнул меня из их жизни.
Я сидела на лавочке у школы, когда телефон завибрировал.
— Привет, Люба! Всё в порядке? Не мог до тебя дозвониться, — раздался голос Евгения, таксиста, который упорно пытался за мной ухлёстывать.
— Прости, вчера не вышло встретиться. Мама в больнице, да и другие дела, — ответила я, стараясь быть вежливой, хотя мысли о романе с этим настойчивым мужчиной были мне сейчас дальше всего.
— Где ты? Подъеду! — бодро предложил он.
— У меня мало времени. Жду дочек из школы, полчаса максимум.
— Хватит на кофе!
Через десять минут его потрёпанная «Лада» подкатила к школе. Я даже адрес не называла — он и так знал. Евгений вылез, держа в руках корзинку с грушами. Чего мне ещё не хватало!
— Вот, витаминки для девочек, с дачи, — улыбнулся он.
— Спасибо, им понравится, — выдавила я. — Не знала, что у тебя дача есть.
— Выращиваю, продаю лишнее. Хочешь, весной покажу? В цвету — красота.
— Ну надо же, какие гости пожаловали! — раздался за спиной едкий голос.
Это был Артём. Щёки мгновенно вспыхнули. На его фоне мы с Евгением и его грушами смотрелись жалко.
— Вкусы у тебя, Люба, так себе, — усмехнулся Артём. — На этого променяла? Он что, дачник?
— Извините, вы кто? Следите за словами, — вступился Евгений.
— Ого, ещё и лясы точит! — засмеялся Артём. — Груши? Подарок? Да её бриллиантами не купишь!
— Хватит! — не выдержала я. — Извинись и уходи. Я сама за девочками пришла.
— Люба, если что — звони, — тихо сказал Евгений.
— Спасибо, я справлюсь. Позвоню.
Пока мы пререкались, из школы выбежали Алиса и Даша. Я обняла их, чувствуя, как камень с сердца падает. Так боялась, что с ними что-то случилось.
— Мам, домой едем? — спросила Даша, младшенькая.
— К бабушке, — ответила я, стараясь говорить ровно. — Мы с папой кое-что решаем, пока поживём у неё.
— Дочка, там тесно и пахнет лекарствами, — влез Артём. — Игрушек нет, скукотища.
— Зато там я, — возразила я. — Просто погостим, скоро вернёмся.
Девочки смотрели на меня, ожидая объяснений, а слова застревали в горле.
— Что молчишь? — ехидно спросил Артём. — Расскажи им, как решила развестись, и теперь они свою комнату не увидят. Язык отняло?
— Мама, я не хочу, — вдруг сказала Алиса, старшая, и потянулась к отцу.
— Умница, дочка, правильно выбрала, — бросил Артём, уводя её к машине.
Я осталась с Дашей, и слёзы хлынули сами. Понимала, что нельзя показывать слабость, но сердце разрывалось. Алиса… моя Алиса выбрала его. Предала.
— Мам, поехали, замёрзла, — тихо сказала Даша, возвращая меня в реальность.
— Да, солнышко, едем, — прошептала я, вытирая щёки.
Ком в горле не проходил. Моя старшая отвернулась от меня, и эта боль, словно нож, вонзилась в самое сердце. До сих пор не могу прийти в себя.
