**Дневниковая запись.**
Я ухожу навсегда!
— Я ухожу от тебя, Ваня! — голос Татьяны дрожал, но в глазах читалось что-то вроде вины.
Иван замер, не столько от неожиданности, сколько от боли. Он давно чувствовал, что их брак трещит, но эти слова ударили, как обухом по голове.
— А Петька? Его тоже бросаешь? — хрипло спросил он, сжимая кулаки.
— Пусть пока поживёт с тобой. А там… разберёмся, — Татьяна отвела взгляд, но тут же резко подняла голову. — Что, только я должна с ребёнком возиться? Я, между прочим, горбачусь на двух работах, а дом всё равно на мне! Готовка, стирка, уборка — всё моё!
Иван скривился, будто съел лимон. «Может, так даже лучше?» — предательски мелькнуло в голове. Её борщ походил на помои, а «уборка» сводилась к размахиванию тряпкой по углам.
—
Таню Иван любил. Не за что-то, а вопреки: её резкости, вечным упрёкам. Но сама она мнила себя идеалом — достойной дворцов, а не их хрущёвки. Она требовала невозможного.
— Ваня, я пашу, как лошадь! Деньги в семью приношу, дом тяну, сына родила! А что взамен? Твои гроши в конверте? Развалюха на окраине? Дача с покосившимся забором? Я хочу жить, Ваня! На море, а не в огороде задницей кверху торчать!
— И что мне, банк грабить? — огрызался он, чувствуя, как в груди закипает злость.
— Небось, все банки грабят, чтобы нормально жить! Найди нормальную работу!
— Я свою люблю! Зарплата стабильная! Чего тебе не хватает?
— Всёго!
Ссоры заканчивались хлопаньем дверей. Иван уходил в гараж, Таня — в свои мечты. Видимо, тогда она и решила искать счастье на стороне.
—
Десять лет назад, после свадьбы, Таня была на седьмом небе. Из коммуналки, где вечно пьяный отчим и вечно недовольная мать делали жизнь адом, она переехала в уютную двушку Ивана. Осматривая квартиру, удивлялась:
— А у тебя чисто, посуда вымыта…
Иван лишь пожал плечами. Мать умерла рано, отец пропадал на заводе. Самому пришлось учиться шить да кашу варить.
— Но без женских рук тут пусто, — заявила Таня. — Уюта нет. Ладно, я всё исправлю! Я хозяйка хоть куда!
Первая её стряпня была катастрофой. Суп напоминал помои, но она так ждала похвалы, что он проглотил всё.
— Спасибо, солнышко, очень вкусно! — соврал он.
Таня сияла.
— Ну я же говорила! Давай посуду помою!
Она сгребала тарелки в раковину, протирала стол грязной тряпкой, сметая крошки на пол. Иван кусал губы, чтобы не переделать всё самому. «Старалась же», — утешал он себя.
Так и пошло. Таня готовила несъедобное, но он ел и хвалил. Убирала так, что хотелось вызвать клинеров. Гладила, оставляя на рубашках дыры. И гордилась собой. А он молчал.
Когда родился Петька, Таня ушла в декрет. Располнела, перестала краситься.
— Ничего, потом стройной вернусь! — говорила она зеркалу.
Иван осторожно предложил:
— Тань, может, сейчас начнёшь? Я помогу.
Она вспыхнула:
— Ты меня не понимаешь! Я ребёнка ращу, дом тяну! — махнула рукой на захламлённую комнату. — А ты придираешься?
— Я просто помочь хотел…
— Да что ты умеешь? Твой салат — как для кроликов! А я режу нормально!
Больше таких разговоров он не заводил.
—
Петька подрос, Таня устроилась в супермаркет. Там она подружилась с Катькой — молодой, яркой, любительницей похвастаться.
— Тань, мы с Серёжей в ресторане были! Обалдеть!
— Серёжа мне шубу купил!
— Мы на Бали летим!
Таня слушала, зависть грызла её изнутри. Что ей рассказать? Что их последний выход — это кафешка с пирожками? Что шубу она пять лет в кредит брала? Что отпуск — это дача с картошкой?
В магазин часто заходил солидный мужчина — Виктор Семёныч.
— Видный мужик, деньги куры не клюют! — шептала Катька. — Вдовец.
Таня задумалась. У неё-то «щедрого Серёжи» нет.
—
Теперь она ходила на работу, как на показ: макияж, новые платья, даже похудела. Её улыбка сияла особенно для одного.
— Вы просто прелесть! — улыбнулся Виктор Семёныч. — Разрешите представиться.
Роман начался невинно: улыбки, кофе, разговоры. Дома Таня молчала, но отговорки становились смешными.
— Таня, опять задержалась? — злился Иван.
— С Катькой в кафе сидели! Имею право отдохнуть?
Вскоре Виктор пригласил её к себе.
— Вот это хоромы! — ахнула она.
— Да, только без хозяйки, — вздохнул он. — Мне нужна женщина умелая, не ветренная девчонка.
Таня замерла. Это же про неё!
— У вас ведь семья? — спросил он.
— Была… С мужем мы чужие, — солгала она.
— А дети? Я их не очень…
— У мужа сын. Но мы не ладим.
— Тогда предложу: давайте попробуем? — сказал Виктор.
Таня ликовала. Главное — закрепиться здесь. Петьку заберёт потом.
—
Вечером она выпалила:
— Я ухожу, Ваня!
Он не удивился.
— А Петька?
— Поживёт с тобой. И не смотри так! Ты отец, справляйся!
Иван проглотил обиду. Её стряпня, её «порядок»… Может, так даже лучше?
—
Таня переехала к Виктору. Иван тосковал, но быстро взял себя в руки. Развод оформили быстро. Петька остался с отцом.
— Пап, мама вернётся? — спросил он как-то.
— Не знаю, сынок.
— Пусть не спешит. Ты вкусно готовишь, — улыбнулся мальчик.
Через полгода тоска утихла. Осталась лишь горечь.
—
Новая жизнь Тани обернулась адом.
— Это что за бурда? — Виктор ковНо было уже поздно — дверь захлопнулась, оставив её наедине с чемоданом и горькими мыслями.
