Дневник.
Сегодня снова наблюдала за соседями. Стояла у окна своей однушки в хрущёвке на окраине Твери, пила чай и видела, как Артём с женой Катей разгружали из старой «Лады» сумки с рынка.
— И зачем им в такую рань в воскресенье куда-то бежать? — проворчала я. — День же для сна и сериалов. А она своего мужика, как вьючное животное, гоняет…
Артём всегда нравился мне. Галантный, хозяйственный, с обаятельной улыбкой. Помогал дверь починить, сумки донести. А вот Катю с первого дня невзлюбила. Всё у неё идеально — и маникюр, и осанка, будто жизнь перед ней расстилается ковром. А я — без лоска, простая. Однокомнатная жизнь, одинокая кружка кофе.
— Почему таким стервам все лучшее достаётся?! — жаловалась я подругам за бутылкой вина.
— Абсолютно верно! — поддакивала Надя. — Ты ж и умница, и красотка. А всё одна. Несправедливо!
— Надо их жизнь портить! Мужиков у них отбирать! — вставила уже подгулявшая Оля.
Смеялись, фантазировали, как бы устроить месть «счастливицам». А ночью я лежала без сна, и слова Оли, как ржавая игла, впились в мозг. И не выходили.
Наутро напекла блинов, пожарила отбивных, открутила ручку у шкафа и с видом беспомощной сиротки постучалась к соседям. Открыл Артём. Сделала испуганные глазки: мол, помогите, бедной женщине. Пока он возился с дверью, я тихонько любовалась им, восхищённо ахала, потом усадила за стол. Он ушёл сытый, довольный.
Потом был пирог. Потом пельмени. Потом солянка. Он кушал и хвалил. И жаловался, что дома его давно не кормят — ни едой, ни теплом. Врал, конечно. Но я слушала, глазами хлопала. Через полгода после ужина с вином стали любовниками.
Катя не замечала. Доверяла, как себе. А когда узнала — просто сломалась. Выгнала Артёма молча, без скандалов. Два дня ревела в ванной. На третий подала на развод, собрала вещи, выставила квартиру и исчезла.
Я ликовала. Квартира моя, мужчина — мой. Счастье?
Сначала — да. Но через месяц, когда он окончательно переехал, начался ад. По выходным — рынок. Тонны продуктов. Холодильник — бездонная яма. Деньги таяли. Готовить — как на роту. К чаю — обязательно свежая выпечка. Он ел за троих, привередничал. На работу таскал контейнеры с едой. Запретил встречаться с подругами, тратиться на одежду.
— Настоящая женщина должна сидеть дома, — бросил однажды.
Начались ссоры. Громкие, грязные. Он командовал, критиковал, был недоволен всем. И вот однажды я решилась:
— Артём, может… хватит? Может, разойдёмся?
Он усмехнулся, прищурясь:
— Ты сама влезла в мою семью, забыла? Деньги с моей жилплощади потратила на ремонт, продукты — на мои зарплаты. А теперь выставить хочешь? Вернёшь — уйду. Если нет — решаю только я. Уйду, когда сам решу. А пока — терпи. И помалкивай.
Впервые по-настоящему испугалась. Не за себя — за свою глупую веру в сказку. Как Катя с ним вообще жила? Как выдержала?
Он казался идеалом. Галантным, заботливым. А теперь… Чужой. Чужой в моём доме. В моей жизни. Я больше не мечтала о нём. Мечтала — избавиться. Но не знала как.
Вчера увидела Катю в соцсетях. Фото у моря, ветер в волосах, лёгкая улыбка. Подпись: «Жить — значит чувствовать. А чувствовать — значит быть свободной». И тогда я поняла: бумеранг судьбы не просто вернулся. Он попал точно в цель.
