Одна воспитываю внука — сердце кровью обливается, не знаю, как быть…
Дорогие мои, отзовитесь, помогите советом. Пишу с душевной болью, с надеждой, что хоть кто-то поймёт и подскажет выход. Я — бабушка, мне 64 года. Не дряхлая старушка, не «божий одуванчик», как любят вешать ярлыки на пенсионеров. У меня два высших образования, тридцать лет проработала в школе, до сих пор бывшие ученики здороваются… Но сейчас я чувствую себя слабой и растерянной, будто впервые столкнулась с бедой.
У меня есть внук — Ваня. Моя радость, моя отрада. Ему сейчас 14, и уже три года я одна за него в ответе. Моя дочь Катя с мужем ещё до всех этих событий уехали на заработки — сначала в Турцию, потом в Германию. Приезжают раз в год, на пару недель. Деньги присылают исправно, не пропадают, звонят по видеосвязи.
Ваню они оставили мне, когда ему было всего одиннадцать. Тихий, ласковый мальчик, с добрым сердцем. Я души в нём не чаяла, старалась быть ему и бабушкой, и матерью, и подругой. Читали вместе книги, гуляли по лесу, перед сном разговаривали о жизни. Всё было хорошо. До поры до времени.
Первый компьютер купили по просьбе родителей. «Сейчас без этого никуда», — убеждали они. Мой племянник Сашка помог с настройкой. Ваня светился от счастья. Я радовалась за него — мы живём в деревне под Курском, не у каждого здесь есть такая роскошь.
Но прошло немного времени — и я поняла, что наделала ошибок. Внук словно растворился.
Он забросил всё, что любил раньше. Перестал просить помочь с уроками, не просил испечь его любимые оладьи, не обнимал меня на ночь. Стал угрюмым, резким.
А потом — просто ушёл в этот экран. С утра до вечера, а иногда и ночью, когда я просыпалась от шороха, он сидел, уткнувшись в монитор. Пыталась заговорить — в ответ молчание или сердитое «отстань».
Готовлю ему драники с мёдом — нахожу через час холодными и нетронутыми. Он отказывается садиться за стол, говорит «потом», «не хочу». Похудел, лицо бледное, под глазами синяки, будто не спит сутками.
Он стал похож на тень. На призрака того мальчика, каким был раньше.
Рассказываю об этом Кате и зятю. А они в ответ: «Все дети сейчас такие, не паникуй. Это поколение гаджетов». Может, и так, но разве это значит, что надо стоять в стороне, когда ребёнок пропадает у тебя на глазах?
Он перестал выходить во двор. Друзей нет, общается только в сети. Спорт — как будто ругательство. Ни на какие предложения прогуляться не реагирует. Я боюсь, что Ваня зависим. Не просто «любит компьютер», как говорят по телевизору, а по-настоящему болен.
Пыталась ограничить ему доступ. В ответ — истерики, дрожь в руках. Ставила пароль — он всё взламывает. Разбирается в технологиях лучше меня, и я чувствую, что теряю власть над ситуацией.
Он не злой, нет. Он просто… исчез. Живёт рядом, но уже в другом мире. И я не могу до него достучаться.
Сплю урывками. Плачу в подушку. Страшно за него. Страшно, что он упустит свою молодость. Что потеряет себя. А потом будет поздно.
Не знаю, куда бежать. Психолога в нашей деревне нет. К врачу — боюсь идти без согласия родителей, а они считают, что я накручиваю. В школе разводят руками — учится неплохо, значит, «всё в порядке».
Но порядка нет. Он рушится у меня на глазах. Каждый день. Каждую ночь.
Если кто-то это читает — помогите. Не отворачивайтесь. Я не жду волшебства. Просто хочу вернуть своего Ваню. Того самого мальчика, который смеялся, когда мы катались на санках. Который прижимался ко мне в кресле перед сном. Который верил, что жизнь — это не только пиксели на экране.
Готова на всё, лишь бы не потерять его навсегда. Только не молчите. Подскажите, куда идти. Умоляю.
