«Моя мать заботится о посторонних, а на нас с семьёй ей плевать!» — с горечью говорит 32-летняя Светлана, чьи дни похожи на бесконечный марафон между работой, детьми и ремонтом. В её голосе звучит обида — ведь самый близкий человек отвернулся в трудную минуту.
Недавно друг её мужа, Игорь, позвал их на день рождения. «У них огромный дом под Нижним Новгородом, с баней, садом, даже ёлка уже наряжена, — рассказывает Светлана. — У Игоря двое детей, ровесники наших. Он предложил остаться с ночёвкой, чтобы ребята поиграли, а мы отдохнули. Муж, Денис, сразу обрадовался: мол, вырвемся на природу, детям раздолье». Но в их жизни всё сложно. Дома — незаконченный ремонт в квартире, которая больше похожа на стройплощадку: обои не доделаны, светильники не повешены, везде хлам. «Я сказала Денису: а как же ремонт? Мы бы могли всё доделать за выходные!» — вспоминает она. Но муж настоял, и она, скрипя сердцем, согласилась.
Эта квартира — их главная надежда и тяжёлое бремя. Ипотека висит дамокловым мечом, пока они ютятся у родственников, мечтая о своём уголке. Сдавать жильё не планировали, но недавно мать Светланы, Валентина Петровна, огорошила новостью: сын её подруги ищет квартиру для своей семьи. «Давай поможем!» — заявила она. Светлана засомневалась: подобные сделки с друзьями редко кончаются хорошо. Но Денис поддержал идею: «Они же не чужие, твоя мать с его матерью всю жизнь дружат. Если что — разберёмся». Светлана уступила, надеясь на порядочность жильцов. Договорились, что те въедут через неделю, но ремонт не закончен. Денис пообещал успеть, и они бросили все силы на работу.
У Светланы и Дениса двое детей, ипотека и вечная нехватка времени. Денис задерживается на работе, а Светлана, находясь в декрете, подрабатывает — пишет дипломы для студентов. «Сейчас сезон, — объясняет она. — Сплю по четыре часа, но отказаться не могу — каждая копейка на счету». Ремонт они делают сами, потому что на рабочих денег нет. Мать Дениса иногда сидит с детьми, пока они красят стены или носят мешки с мусором. «Я параллельно заказы выполняю, — говорит Светлана. — Не могу подвести клиентов. Устаю так, что валюсь с ног».
Они рассчитывали закончить ремонт к выходным, чтобы в воскресенье передать ключи новым жильцам. Но тут — приглашение на день рождения. «Решили: почему бы не поехать? — вспоминает Светлана. — Написали сыну подруги, что не успеваем, попросили подождать до среды. Извинились». Те вроде согласились, хоть и недовольны. Казалось, конфликт исчерпан.
Но в пятницу, когда они паковали вещи, раздался звонок. Звонила Валентина Петровна — и не просто звонила, а кричала в трубку, сквозь слёзы. «Как ты могла так поступить?! — обвиняла она. — Обещали ключи на воскресенье, а теперь что? Какой ещё праздник? Где твоя ответственность?» Светлана опешила. Да, они договаривались, но никаких бумаг не подписывали, денег не брали. «Мы просто хотели передохнуть, — оправдывается она. — Неужели два дня так важны? У них же есть где жить, родители в Нижнем, наверняка у них крыша над головой. Если так срочно, могли бы снять что-то на пару дней».
Но Валентина Петровна не слушала. «Позорище! — кричала она. — Как я теперь в глаза подруге смотреть буду?» Для неё слово — закон, и никакие обстоятельства не оправдание. Светлана пыталась объяснить, что они не роботы, что дети, работа, ремонт… Но мать не слышала. «Пообещали — выполняйте! А потом хоть в Сочи летите!» — отрезала она.
Светлана чувствует себя преданной. «Мы не сделали ничего ужасного, — говорит она, сдерживая дрожь в голосе. — Но мать считает, что я опозорила её перед подругой. Ей неважно, как мы выбиваемся из сил. Для неё чужие люди важнее собственных детей». Валентина Петровна продолжает хлопотать за подругу и её сына, но на дочь и внуков у неё нет ни времени, ни жалости. Светлана с горечью понимает: в сердце матери чужие заняли место её семьи.
