МАМА, НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ!
Темный вечер в Нижнем Новгороде. Прошло почти сорок лет, как мой сын Гриша покинул этот мир, но боль по-прежнему разрывает сердце. Я все никак не могу примириться, не понимаю, за что нам выпало такое испытание. Почему он ушел так рано, оставив в душе рану, которая никогда не затянется?
**Дитя небес**
Мы с мужем долго боялись завести второго ребенка. Даже мои родители, когда я осторожно заговаривала об этом, лишь качали головой. Наша старшая дочь, Даша, была нашим солнцем — вся любовь, все внимание доставались ей. Новый малыш перевернул бы наш мир — ведь младенцы требуют столько сил!
Но однажды мы рискнули. Даше уже исполнилось одиннадцать, она была умницей, отличницей, не доставляла хлопот. Разница казалась идеальной.
Не скажу, что ждала сына с радостью. К тому времени я уже защитила кандидатскую, работала в научном институте. Ребенок означал паузу в карьере, полное погружение в домашние хлопоты, и это пугало.
12 сентября 1973 года родился Гриша. С первых дней он был необычным. Когда подрос, нас поражало все: как ловко он рисовал, как рассуждал, будто маленький мудрец, как сияли его волосы — золотые локоны, словно у ангелочка! Он излучал свет, словно нездешний.
Помню, однажды, когда ему было лет четыре, произошло нечто странное. Он выбежал ко мне, а солнце, ударявшее в спину, окружило его сиянием. И вдруг в голове раздался чужой голос, мужской: «Смотри и помни — больше не увидишь!»
С тех пор этот голос не давал покоя. Он звучал в тишине, в снах, и каждый раз я чувствовала: приближается беда. Что-то страшное, непоправимое, и оно уже рядом.
**Тени прошлого**
В июне 1978-го мы отправили Гришу с бабушкой на дачу под Нижним, а Дашу — в пионерлагерь. Каждые выходные мы навещали сына, но вместо радости слышали жалобы: не слушается, дерется, грубит, стал неуправляемым.
Как я себя теперь за это виню! Может, он кричал о помощи? Может, его шалости были сигналом? Но мы просто повели его к врачу. Тот развел руками: мол, ум опережает тело, прописал успокоительные травы.
Однажды мы поехали на речку. Гриша любил воду, но в тот день вел себя странно — капризничал, не давал покоя. И снова тот голос: «Смотри и помни!» Я обернулась и встретила взгляд соседки, бабушки мальчика, с которым Гриша недавно подрался. В ее глазах горела ненависть, будто она наслала на нас проклятие.
Теперь я вспоминаю: Гриша не хотел ехать на дачу. Обнимал меня, смотрел в глаза и шептал: «Мама, не оставляй меня!» Но я не вняла.
Были и другие знаки. За неделю до трагедии Даша вдруг умоляла привезти брата в лагерь. Обычно она им не интересовалась. Если бы мы согласились, он остался бы в городе, и… Возможно, все сложилось бы иначе. Но нам было неудобно.
В тот роковой день я собиралась на дачу — везти те самые травы. Но в последнюю минуту передумала.
Ночью раздался стук в дверь. На пороге — дядя и его сын. «Таня, собирайся. Гриша утонул». Я сначала услышала «тонет» и, не задавая вопросов, бросилась собирать вещи.
Правда настигла меня в дороге, как удар. Я отказывалась верить. Мой мальчик погиб в старом пруду у дачи, и никто не заметил!
Бабушка не сразу поняла, что его нет. Пока искали, пока звали на помощь, пока кто-то осмелился нырнуть в темную воду… Было поздно. Его достали, но вернуть не смогли.
**Боль, которая не уходит**
Все эти годы я думаю: как важно, с какими мыслями мы ждем ребенка, что чувствуем на самом деле. Дети все понимают. Почему Гриша ушел так рано? Может, его миссия здесь завершилась? Может, его сглазила та женщина у реки? Или причина в другом? Я не знаю.
Через двенадцать лет у Даши родился сын. В том возрасте, когда погиб Гриша, внук был его точной копией. Он дико боялся воды, и иногда мне кажется, что это душа Гриши вернулась, простив нас.
Но боль не утихает. Каждый день я слышу его голос: «Мама, не оставляй меня!» И каждый день коИ я знаю, что этот шепот будет звучать во мне до самого конца, напоминая о том, что нельзя терять ни единого мгновения, подаренного судьбой.
