*«Лучше не возвращайся!» — материнские слёзы в глухом посёлке*
В забытом богом посёлке Морозово, где покосившиеся избы по колено утопают в снегу, старики Аграфена и Семён доживали свои дни в тишине. Дети их давно разлетелись из родного гнезда, затерявшись в городской круговерти. Дочь, Марфа, изредка наведывалась летом с внучкой, а сын, Артём, не появлялся в Морозове уже семь лет. Два развода, заграничные поездки, свой бизнес — жизнь его кипела, но родителям в ней места не оставалось.
Как гром среди ясного неба прозвучал звонок: Артём сообщил, что приедет после Нового года. Семён тут же отправился в райцентр за провизией для праздничного стола, а Аграфена засучила рукава, чтобы приготовить всё самое лучшее. Они ждали сына, как ждут первого солнца после долгой зимы, мечтая о душевных разговорах и помощи по дому.
Артём въехал в посёлок на дорогущем чёрном «Лэнд Крузере», будто пришелец из другого мира. Налопался маминых блинов, не проронив ни слова благодарности, и рухнул спать. Родители, боясь лишний шум поднять, перешёптывались на кухне, будто не в своём доме, а в гостях.
— Пусть выспится, завтра наговоримся, да и дела переделаем, — шептала Аграфена.
— Дров бы поколоть, да ёлку из лесу притащить, — вздыхал Семён. — И крыша течёт, самому не справиться.
Утром Артём, едва проглотив завтрак, снова завалился спать. Старики топили печь, чтобы сыну было тепло, а сами на цыпочках ходили. Аграфена, набравшись смелости, попросила:
— Тёма, помоги отцу, а?
— Я на два дня приехал, отдохнуть хочу. Баньку бы истопили, да? — отмахнулся он, даже не взглянув на мать.
Старики, покорно вздохнув, взяли вёдра и принялись за баню, угождая сыну. После обеда Семён осторожно предложил:
— Сынок, в сарае нужно разобраться. Разомнёшься хоть.
— Я сюда не на каторгу приехал, а отдыхать! — огрызнулся Артём, и его слова впились, как нож в спину.
За ужином он хвастался своей трёхкомнатной квартирой, умным телевизором и породистым псом. Жаловался на жену, на начальство, но ни разу не спросил, как родители в своём старом доме справляются. Допив бутылку дорогого коньяка, Артём разошёлся не на шутку. Собирался гнать к сестре, но Аграфена, дрожа от страха, спрятала ключи, чтобы пьяный не сел за руль. Всю ночь она проплакала, сердце разрывалось от горя.
Утром Артём вёл себя так, будто ничего не было. Пока мать складывала ему в сумку варенье и солёные огурцы, он бродил по лесу, наслаждаясь морозцем. Увидев гостинцы, равнодушно бросил:
— Ну и объёмы. В следующий раз что-нибудь привезу, забыл.
— Лучше не возвращайся, не надо! — голос Аграфены дрожал, слёзы ручьём текли по морщинам.
Артём даже не обернулся. Сел в свою блестящую тачку и исчез вдали, оставив после себя лишь колею на снегу и пустоту в сердцах стариков. Семён и Аграфена молча смотрели ему вслед, понимая — их сын давно стал чужим человеком.
А я вот думаю: мы ведь тоже однажды станем такими же стариками. Успеваем ли мы сейчас сказать родителям самое главное, пока они ещё слышат?..
