Однажды, в туманном сне, я увидел историю, которая сломала все мои представления о любви.
Мне тридцать, я живу в Перми, у меня жена и маленький сын. Вроде бы взрослая жизнь, но то, что случилось с моими родителями, перевернуло всё с ног на голову.
Моему отцу, Фёдору Ильичу, стукнуло шестьдесят. Он всегда был как скала – молчаливый, надёжный, настоящий мужчина. Мама, Алевтина Петровна, на два года младше. Они прожили вместе почти сорок лет. И вдруг — как гром среди ясного неба — он заявил, что уходит. Без криков, без драм. Просто сказал: «Я устал. Хочу тишины, свободы, другого воздуха. Семья стала тюрьмой».
Я узнал не сразу – скрывали, чтобы не тревожить. А когда рассказали, мир попulative замер. Как так? Ведь отец всегда учил меня беречь семью, держать слово. Что случилось?
— Здесь нет другой женщины, — успокоила мать. — Он просто решил уйти. Захотел вздохнуть.
Но мама поступила так, что я запомню это навсегда. Ни слёз, ни упрёков. Она вызвала его на разговор и сказала твёрдо:
— Раз решил – иди. Даю тебе полгода. Никаких разделов имущества, судов, адвокатов. Живи как хочешь. Но знай – машину, мебель, технику ты не берёшь. Только одежду. Если через шесть месяцев всё ещё захочешь развод – подпишу без споров.
Отец молча вышел. Снял каморку на окраине. Первые недели – эйфория. Свобода! Никто не пилит за немытую чашку, не спрашивает, куда пропал. Он завёл аккаунты на сайтах знакомств, ходил на свидания.
А给我 потом рассказал: женщины либо тут же спрашивали, сколько он получает, либо приходили с детьми и сваливали их на него, пока бегали по делам. Однажды он катал чужих двойняшек на качелях и покупал им мороженое. Другая дама выгнала его, узнав, что машина и квартира не его.
— Ты что, в шестьдесят лет думаешь, кому-то нужен просто хороший мужик? – бросила ему вдогонку одна.
Прошло четыре месяца. Отец похудел, начал жаловаться на бессонницу. Стирал, таскал сумки, понял, сколько делает женщина – не только руками, но и сердцем.
На пятом месяце мать неожиданно получила букет и записку:
«Прости. Я был дурак. Хочу домой – не как хозяин, а как тот, кто понял: без тебя – пустота».
Он вернулся. На коленях. Рыдал, как ребёнок. Отец, который никогда не плакал. Мама впустила. Не кинулась обнимать, не растаяла.
— Живи в гостевой. Посмотрим, справишься ли.
Первое время они жили, как соседи. Он мыл полы, варил борщ, не требовал ничего. Просто был. Потом мама оттаяла. Они стали гулять, пить чай по вечерам. Он научился слушать.
На семейном ужине, который он сам устроил, отец сказал:
— Спасибо ей. За то, что не выгнала, а отпустила. И дала шанс вернуться. Свобода – не в одиночестве. Свобода – в том, чтобы быть с тем, кто принимает тебя настоящим.
Теперь они снова вместе. Он благодарит её, печёт пироги для внука.
А я смотрю и думаю: в жизни бывают бури. Но если у руля – мудрая женщина, корабль не утонет.
Моя мать – такая. Тихо.
