**Тень чужих намерений**
— Почему я должна уезжать, если квартира моя? — голос Светланы звучал спокойно, но в нём была стальная твёрдость.
Светлана всегда знала, что её трёхкомнатная квартира в центре Нижнего Новгорода — подарок судьбы, доставшийся от бабушки Татьяны Фёдоровны. Когда старушка завещала жильё внучке, родня шепталась и косо поглядывала, но оспорить волю покойной не решился никто. Документы были оформлены железно, без единой щели.
Когда Светлана вышла замуж за Дмитрия, он перебрался к ней. Квартира стала их общим гнёздышком, хотя по бумагам принадлежала только ей. Дмитрий тогда шутил: «Женился на хозяйке недвижимости — теперь живу под каблуком!» Шутки казались безобидными, и Светлана верила, что обоих такое положение устраивает.
Первые месяцы брака напоминали страницы романа. Дмитрий жарил яичницу по утрам, сам пылесосил, таскал из магазина тяжёлые пакеты. Он работал слесарем на автозаводе, зарплата была хорошая, и общий бюджет не хромало. Светлана, медсестра в районной поликлинике, получала скромнее, но её вклад в семью тоже был весомым.
Свекровь, Галина Степановна, поначалу держалась сдержанно. Навещала раз в месяц, привозила банки с солёными грибами, расспрашивала о делах. Светлана принимала её радушно, ставила на стол всё самое вкусное. Галина Степановна одобрительно кивала:
— Димочка у меня — золотые руки, а ты, Светочка, ему под стать. Живите да радуйтесь!
Светлана верила её словам, чувствуя, что стала своей. Конфликтов не возникало, всё шло как по маслу. Даже когда свекровь заговаривала о внуках, Светлана лишь улыбалась — казалось, так и должно быть.
Но через полгода в их доме запахло жареным. Дмитрий завёл разговор о «страховке на чёрный день». Слова его были осторожными, будто пух.
— Свет, а ты не думала, как защитить наше имущество? — спросил он за ужином.
— О чём речь? — Светлана отложила вилку.
— Ну, жизнь — штука непредсказуемая. Вдруг кризис или болезнь. Надо бы подстраховаться.
Светлана кивнула, не придав значения. Разговор казался обычной заботой о будущем. Но через пару дней Дмитрий вернулся к теме, и тон его стал твёрже.
— Свет, я про квартиру. Если что-то случится со мной, ты останешься одна, а мама моя — без прав на жильё.
— Какие права у Галины Степановны на мою квартиру? — нахмурилась Светлана.
— Не о правах. Просто… мы же семья. Хочется, чтобы все были под защитой.
Светлана промолчала, но в груди защемило. Дмитрий раньше никогда не лез в вопросы собственности.
Через несколько дней позвонила Галина Степановна. Голос её капал мёдом.
— Светуля, как дела? Как мой Димочка?
— Всё нормально, Галина Степановна. Работаем, живём.
— Молодцы. Свет, можно поговорить по душам? Есть одно дело.
— Конечно.
— Видишь ли, я переживаю за вашу семью. Хорошо бы оформить бумаги, чтобы всё было надёжно. На всякий пожарный.
— Какие бумаги? — Светлана насторожилась.
— Ну, насчёт квартиры. Может, дарственную сделать? Чтобы по-семейному. Ты же Диму любишь?
Вопрос ударил, как обухом. Любовь и дарственная на квартиру? Светлана почуяла неладное.
— Галина Степановна, квартира — бабушкино наследство. Зачем её переписывать?
— Светик, это просто для порядка. Чтобы все спали спокойно.
— Я подумаю, — сухо ответила Светлана и положила трубку.
Вечером она рассказала мужу о звонке. Дмитрий пожал плечами:
— Мать волнуется. Но решать тебе.
Его равнодушие резануло. Обычно он ворчал, если мать лезла в их дела, а тут — будто ему всё равно.
На следующий день Светлана приняла решение. Позвонила Галине Степановне и чётко сказала:
— Я решила. Квартира моя, документы в порядке. Переоформлять её не буду.
— Светочка, но вы же семья…
— Именно поэтому ничего менять не нужно. Дмитрий — мой муж, и живёт здесь на законных основаниях.
Галина Степановна замолкла, потом вздохнула:
— Жаль. Я думала, ты семью ценишь.
После этого атмосфера в доме переменилась. Дмитрий замкнулся, перестал шутить, избегал разговоров. Когда Светлана спрашивала, в чём дело, он отмахивался:
— Устаю на работе. Не забивай голову.
Но Светлана видела: дело не в работе. Дмитрий перестал убирать, забывал купить хлеб, игнорировал квитанции за ЖКХ.
— Дима, нужно заплатить за свет, — напоминала она.
— Плати сама. Твоя же квартира, — бросал он, уткнувшись в телефон.
Слова его резали, как стекло. Впервые Светлана ощутила между ними стену.
Галина Степановна стала навещать чаще. Теперь она вела себя иначе — командовала на кухне, громко критиковала обстановку, будто хозяйничала в своём доме. Светлана терпела, но чаша переполнялась.
— Дима, что за старый шкаф? — говорила свекровь. — Приличной семье нужен новый.
— Нам и этот подходит, — отвечала Светлана.
— Тебе, может, и подходит. А семье?
Слово «тебе» звучало, как нож в спину.
Пик абсурда настал, когда Галина Степановна заявила открыто:
— Эта квартира теперь общая. Раз Дима тут живёт, значит, и я имею право.
Светлана стиснула зубы, но промолчала, запоминая каждое слово.
Развязка наступила в пятницу. Светлана вернулась домой и обомлела: в гостиной чужой мужчина. Галина Степановна представила его:
— Света, это Аркадий Петрович, риэлтор. Опытный человек.
Мужчина в строгом костюме осматривал стены, щупал батареи, оценивал ремонт. Свекровь ходила за ним по пятам, что-то объясняла, показывала на потолок.
— Хорошая квартира, — заключил риэлтор. — Центр, метраж приличный. Разойдётся быстро.
Дмитрий стоял в углу, молчал, будто его здесь не было. Светлана смотрела наВ тот же вечер Светлана выставила чемодан с вещами Дмитрия в подъезд и сменила замки, а через неделю, когда он наконец забрал свои пожитки, впервые за долгое время вздохнула свободно.
