Когда-то давно, в те времена, когда юность ещё обещала счастье, а жизнь казалась бесконечной дорогой возможностей, случилась со мной история, о которой и сейчас вспоминать больно.
Меня зовут Аксинья. В старших классах я подружилась с Марфой — обе умницы, мечтательницы, грезившие вырваться из нашего захолустного городка в большой мир. Мы делились всем: книгами, мыслями, тайнами. Были словно две сестры — с одинаковыми хваткой, упрямством и верой в светлое будущее. Но судьба, как водится, сыграла с нами злую шутку, и виной тому — я.
После школы разъехались по разным городам. Марфа — в Томск, изучать медицину, я — в Казань, на факультет журналистики. На каникулах неизменно встречались: варили гречневую кашу, гуляли до рассвета, мечтали о любви. Обе хотели остаться в больших городах, найти достойных мужей, обустроить быт.
Но годы бежали. Учёба подошла к концу, а женихов всё не было. Мать вздыхала: «Аксюша, пока молода — лови момент. Потом поздно будет, все хорошие разберут». Да кто в двадцать лет матери верит?
После института обе оказались в Питере. Марфа устроилась в больницу, я — в маленькую газету. Жили скромно, снимали углы, но вечерами, встречаясь, смеялись и строили планы. Тогда в наш круг вошли Дмитрий и Сергей. Марфа сразу приметила Дмитрия — степенного, солидного, с квартирой в центре. Я же крутилась с Сергеем, но он укатил за границу, и дело заглохло.
А Марфа и Дмитрий сближались. Она, уставшая после смен, ходила к нему, мыла полы, выбирала обои. Однажды сказала: «Вот здесь спальня будет, здесь гостиная, а в этой комнате детские игрушки соберём…»
Я слушала… и закипала. Тихая, едкая зависть точила душу.
Потом Марфа слегла. Поставили малокровие, положили в больницу. А я… стала навещать Дмитрия. Готовила борщ, смеялась, «случайно» касалась его руки. И однажды оказалась в той самой спальне — той, о которой мечтала Марфа.
Соблазнила его. Хладнокровно. Расчётливо. Выиграла. Через два месяца сыграли свадьбу. Я вошла в тот дом в белом платье, которое когда-то примеряла в мечтах Марфа. Дмитрий нёс меня на руках, а я улыбалась — победительница.
Марфа не устроила скандала. Только тихо сказала:
«Слава судьбе, что открыла мне глаза вовремя».
Она исчезла. Но порой мне чудилось, будто стены шепчут её голосом. Особенно в детской, где я раскладывала игрушки сына и дочери. В той самой, о которой она мечтала.
Лет через пять узнала: Марфа вышла за купца Фёдора, у которого была дочь от первого брака. И — о чудо! — жили душа в душу. Она нашла общий язык и с девочкой, и со строптивой свекровью. Купили дом, родили сына и дочь. Семья — загляденье: лад, достаток, счастье.
А у меня всё покатилось под откос.
Дмитрий карьеры не сделал, застрял в конторе, зарплаты не хватало. Свекровь, сначала ласковая, позже бросила:
«Ты заняла Марфино место. А может, мой сын и правда такой жены достоин».
Ссоры, крики, молчание. Дети росли в вечном напряжении. Дочь сбежала с каким-то гулякой, родила рано. Сын махнул за границу и пропал — ни писем, ни звонков.
А дети Марфы… Один торгует в Берлине, другой профессором в Вене стал. Каждое лето съезжаются, песни поют, смеются. Фёдор цветы ей под окнами носит. В их доме — жизнь. В моём — пустота.
И в такие вечера я понимаю: судьба всё расставляет на свои места.
Марфа была права — ей есть за что благодарить судьбу. А мне — не за что. Я сделала выбор. Украла жениха. Предала подругу. Получила дом, мужа, статус. Но потеряла всё остальное.
Я несчастна. Я не люблю. Я живу с камнем на сердце. И знаю — заслужила.
