Пять лет назад мы с мужем сделали шаг, который перевернул нашу жизнь: взяли мальчика из детдома. Его звали Артём, ему едва исполнилось три года. Крохотный, молчаливый, с огромными испуганными глазами — он сразу поселился в наших сердцах. Мы с Игорем давно мечтали о ребёнке, но природа распорядилась иначе, и Артём стал для нас настоящим подарком судьбы. Сейчас он — часть нашей семьи, наш сын, наша радость. Но недавно появилась женщина, назвавшаяся его бабушкой, и всё, что мы так бережно строили, оказалось под вопросом.
Когда мы забирали Артёма, нам сказали — родных у него нет. Мама умерла, отец не вписан в свидетельство, а из родни никто не интересовался его судьбой. Мы собрали все бумаги, прошли комиссии — и вот он наш. Первое время было непросто: мальчик вздрагивал от громких звуков, плохо спал. Но постепенно он стал оттаивать — начал смеяться, обнимать нас, звать мамой и папой. Мы с Игорем таяли, глядя, как он осваивает буквы, как носится во дворе с другими ребятишками. Жизнь обрела краски.
Пять лет — и ни одной весточки из прошлого. Мы и забыли думать, что кто-то может объявиться. А потом — звонок. Женщина, назвавшаяся Валентиной, попросила о встрече. Мы решили, что это из опеки. Но её слова ударили, как обухом: «Я — бабушка Артёма. Хочу увидеть внука».
У меня перехватило дыхание. Валентина выглядела усталой, но опрятной, лет шестидесяти. Рассказала, что много лет назад потеряла связь с дочерью — матерью Артёма. Дочь уехала в Питер, оборвала все контакты, а потом Валентина узнала о её смерти. Про внука якобы не знала до недавнего времени, пока не нашла какие-то старые бумаги. «Забирать его не собираюсь, — сказала. — Но я его кровь. Имею право знать».
Мы с Игорем были в смятении. С одной стороны — а вдруг правда? С другой — как это отразится на Артёме? Он не знает о своём прошлом, мы хотели рассказать позже. А если эта женщина начнёт лезть в нашу жизнь? Если захочет большего? Мысли путались, а где-то внутри поселился холодный страх.
Мы попросили время подумать. Валентина оставила номер, пообещав позвонить. Теперь мы с Игорем почти не спим — каждый вечер обсуждаем, как быть. Он предлагает проверить её историю через опеку. А я боюсь: даже если она родственница — её появление может разрушить наш хрупкий мир. Артём только начал нам доверять, он счастлив. Как объяснить, что вдруг появилась бабушка?
Вспоминаю, как мы готовились к усыновлению. Сколько ночей проговорили, хватит ли у нас сил, сможем ли дать ребёнку всё необходимое. Мы знали, что это не только счастье, но и груз ответственности. Но к такому повороту точно не были готовы. Думаю о том, как Артём любит лепить из пластилина, как заливается смехом, когда мы играем в догонялки. Он — наш. И я не позволю никому его ранить.
Валентина звонит каждый день, спрашивает про встречу. Я сдерживаюсь, но внутри — буря. Где она была все эти годы? Когда Артём жил в детдоме? Когда плакал в подушку? Может, она искренна. Но как доверять человеку, который появился из ниоткуда? А вдруг захочет отсудить внука? От одной этой мысли сердце сжимается в комок.
Обратились к юристу. В опеке подтвердили — усыновление законное, просто так ребёнка у нас не заберут. Но мне всё равно неспокойно. Вижу, как переживает Игорь, хоть и держится. Он говорит, что мы справимся, что Артём — наш, и мы его не отдадим. Но я-то знаю — он тоже напуган.
Каждый раз, когда Артём прижимается ко мне перед сном, я думаю — как уберечь его? Как сделать, чтобы его детство было светлым, без теней прошлого? Не знаю, что будет. Может, Валентина действительно хочет быть бабушкой, и мы найдём общий язык. А может, нам придётся бороться за свою семью. Но одно я знаю точно: Артём — наш сын. Мы выбрали его пять лет назад, и я ни секунды не жалела. Он — частичка нашей души. И мы никому его не отдадим.
