В маленьком городке, затерянном среди дремучих лесов и холмов, где осенний ветер кружил пожухлую листву, жизнь будто замерла, будто лужица, скованная первым льдом. На окраине, в доме, где пахло смолой и печным дымом, жил Иван с родителями. Они прочили ему в жёны Наталью, студентку пединститута, и каждое воскресенье звали её на семейные трапезы. Сам Иван учился на врача, и их годовая любовь казалась нерушимой.
— Завтра представлю тебя родне, — сказал он как-то. — У нас по воскресеньям заведено собираться за столом.
— Страшновато, — замялась Наталья. — Может, попозже?
— Нет, ждать не станут, — твёрдо ответил Иван.
Знакомство прошло душевно, и вскоре Наталья стала желанной гостьей в их доме. Она уже видела себя его женой, с упоением впитывая семейный уклад. Воскресные застолья были священнодействием: отец Ивана, Пётр Семёнович, усаживал бабушку в почётное кресло, а затем занимал своё место за столом, покрытым белой скатертью. Посуда блестела, еда пахла детством, и Наталья чувствовала себя своей, мечтая о будущем.
Она делилась радостью с подругой Ольгой, соседкой по общаге. Но та, в отличие от романтичной Натальи, была трезвомыслящей:
— Мужикам верь, да не весь верь, — говорила Ольга. — Любовь слепа, Наташ.
Наталья отмахивалась, считая Ивана идеалом. Они строили планы: после института — в Африку с «Врачами без границ». «Я буду стажироваться, а ты — учить детей, — говорил Иван. — Разве не романтика?» Наталья соглашалась, лишь бы быть рядом.
До выпуска оставалось два месяца, свадьбу наметили после защиты. Наталья уже приглядывала платье. Но в одно воскресенье всё рухнуло. За столом Пётр Семёнович спросил:
— Ваня, что молчишь про дядино предложение?
— Какое? — удивилась Наталья.
— Дядя Михаил звал меня в свою клинику в Питер, — пояснил Иван. — Вчера договорились, забыл сказать.
— Блестящий шанс, — вставил отец. — Москва — город возможностей, не наш медвежий угол.
— А Африка? — растерялась Наталья.
— Питер лучше, — улыбнулась она, скрывая тревогу. — Я найду работу в школе.
Но слова Петра Семёновича грянули, как гром:
— Свадьбу отложите. Михаил вас двоих не потянет. Наташа, не делай трагедии. Молоды ещё.
— Мы снимем комнату, будем работать, — возразила Наталья.
— Стажировка — гроши, — отрезал отец. — Не упускай шанс, сынок. Жертвы неизбежны.
Наедине Иван уговаривал:
— Отец прав. Поживу у дяди, скопим на жильё. Буду приезжать.
Вскоре он уехал в Питер. Наталья осталась учительницей в местной школе. Иван звонил, навещал раз в месяц. Они провели вместе отпуск, но он снова уехал. Ольга, уже замужняя и ждущая ребёнка, твердила:
— Наташ, распишитесь! На расстоянии любовь не живёт.
— Мы любим друг друга, всё наладится, — отвечала Наталья.
Но сомнения росли. Иван звонил реже, приезжал редко. На Новый год он не позвонил, его телефон не отвечал. А потом мать Ивана огорошила:
— Ваня женился на питерской. Они в свадебном путешествии.
Наталья остолбенела. «Оля была права, — подумала она. — Будь я ему дорога, не женился бы на другой». Гордость не позволила выяснять. Иван стал чужим. Боль притупилась, дни текли пусто. Оля утешала:
— Забудь. Он слёз твоих не стоит. Его друг сказал, женился он не по любви — за деньгами. Жена его уже в положении была.
Наталья возненавидела его ещё сильнее. «Про Африку говорил, про спасение мира, а сам… пустозвон», — думала она.
Прошло восемь лет. Наталья жила одна в квартире, купленной с помощью родителей. Одиночества не чувствовала: работа, подруги, планы. Мужчин избегала, об Иване не вспоминала. Но однажды он позвонил, прося встречи.
— Зачем? — думала она, но любопытство взяло верх.
— Привет, спасибо, что пришла, — тихо сказал Иван в кафе.
— Зачем звонил? — холодно спросила она.
— Вернулся год назад. Живу здесь, работаю в больнице. Купил дом. Наташа, каюсь, что предал. Женился ради денег, но брак — ложь. Сын — не мой. Пять лет ада…
— Богатая была жена, да? — язвительно бросила Наталья.
— Да. И я сполна заплатил. Наташа, я всё о тебе думал. Стыдно было звонить, но узнал, что ты свободна. Может, ещё не поздно?
Они долго говорили. Иван предложил:
— Приезжай в субботу ко мне. Поговорим, как раньше.
Обида утихла, но сердце забилось чаще. Наталья боролась с собой: разум кричал «беги», а сердце тянуло к нему. «Мне надо подумать», — сказала она, взяв номер.
Дома она глядела в зеркало, зная, что нравится мужчинам, но отталкивала их. Встреча всколыхнула душу. «А если бы он не уехал тогда?» — думала она. Чувства, уснувшие на годы, ожили. Она жила работой, избегая любви, но ждала его — единственного.
В пятницу она написала, и он встретил её после работы. Они поехали к нему за город. Дом поражал роскошью, но Наталья видела в нём пустоту.
— Моя крепость, — сказал он, помогая выйти. — Может стать твоей, если захочешь. Не тороплю, подумай.
— Кто тут за всем смотрит? — спросила она.
— Домработница, Вера Ивановна. Готовит, убирает. Ушла, но ужин оставила. Поможешь разогреть?
За ужином она видела в его глазах любовь, но он сдерживался. Наталья не устояла, и ночь они провели вместе. Утром она проснулась счастливой. Иван осыпал её подарками, водил по ресторанам, вечеринкам. Она переехала к нему, и он окружил её заботой.
Наталья не верила, что деньги — счастье, но признавала: жить с ними легче. Она гордилась им — он спасал жизни. Но он часто возвращался усталым, его вызывали по ночам, пациенты приезжали домой.
ОднаНо однажды, когда Наталья наткнулась на старую фотографию их студенческих лет, она вдруг осознала, что их «новая жизнь» — лишь бледная тень тех светлых мечтаний, и, тихо закрыв альбом, решила, что чистый лист надо начинать в одиночестве.
