Что она в нём нашла: история длиной в десять лет
Мы ждали этой встречи, кажется, всю жизнь. Десять лет — не шутка. Наш деревенский 11 «А» снова собрался вместе. Почти весь. Кто-то приехал с детьми, кто-то с бородой и сединой, а кто-то — просто с багажом воспоминаний. Не было только Влада — он вечно в командировках, и Людмилы — у неё маленький ребёнок, не вырвалась.
И вот дверь распахнулась.
Она вошла.
Анна.
Компания на мгновение застыла, словно в старом кино. Кто-то выронил ложку, кто-то затаил дыхание. А у меня… у меня, как в одиннадцатом классе, дрогнули колени. Та же ослепительная улыбка. Та же лёгкая походка. Только теперь — кольцо на безымянном пальце. Обручальное.
— Серёжа, ты совсем не изменился! — весело крикнула она, проходя мимо.
Я хотел ответить, но слова застряли в горле. Как тогда, десять лет назад.
Тогда мы были просто толпой влюблённых в неё пацанов. Шестеро. Каждый без исключения сходил с ума от Ани — яркой, умной, недоступной. Она дружила со всеми, но никого не подпускала ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Мы бегали за ней, как зачарованные.
— Ну прямо как псы за куском колбасы, ей-богу, — шипела Галя Морозова. В её голосе дрожала обида, но нам было не до неё.
— Завидуешь? — огрызался кто-нибудь. Я не видел, как её пальцы сжимаются в кулак. Не замечал, что в её глазах — не злость, а боль.
А Аня… чаще всего оставалась после уроков с Димой Лебедевым. Тихим, неприметным. Помогал ей с сумкой, носил учебники, провожал до дома. Он был настолько незаметным, что мы даже не воспринимали его как соперника.
— Ну что она в нём нашла? — бушевал я однажды. — Ни характера, ни харизмы!
— Зато он с ней каждый вечер в читалке сидит, — усмехнулся Кирилл. — А ты?
Девчонки Аню терпеть не могли. Учителя только руками разводили: дружный класс вдруг раскололся, словно гнилое бревно. А потом грянул скандал.
Всё случилось среди дня. Аня влетела в класс после обеда — сияющая, радостная. Села… и тут же вскочила, будто её обожгли. Вся спина платья была залита вишнёвым киселём. От него воняло прокисшими ягодами, а выглядел он отвратительно. Аня расплакалась и убежала домой.
Начался переполох. Мы обвиняли друг друга: кто? зачем? почему? Я был уверен — это Галя. Девчонки тоже косились друг на друга. В тот день наш класс окончательно развалился. На выпускной мы не поехали. Даже общее фото не сделали. Разбежались по домам с аттестатами и незаживающей обидой.
А теперь — снова вместе. Аня смеётся, будто ничего не было. Именно она разыскала нас через соцсети, собрала, уговорила встретиться. Мы начали переписываться, ожили. Детские обиды вдруг показались мелочью.
Мы сидели в старом классе и вспоминали: кто что вытворял, кто за кем бегал, кто с кем дрался на заднем дворе. Хохотали до слёз. А потом Аня подвела к нам высокого мужчину.
— Узнаёте? — рассмеялась она. — Это мой брат, Игорь.
Тот самый тощий пацан, который вечно крутился у нас под ногами? Мы уставились на него.
— Ну, давай, расскажи, — подтолкнула его Аня.
Игорь заёрзал:
— Это я тогда кисель на стул вылил. Злился. Она мне домашку три раза переделывать заставила…
Мы остолбенели. Из-за его детской шалости мы пропустили выпускной. Не попрощались. Потеряли десять лет дружбы.
Позже мы рассказывали о семьях, о детях. Я молчал. Мне нечего было сказать. А Аня вдруг встала, подошла к Диме Лебедеву и обняла его. Тихо, по-родному.
— Мы женаты уже пять лет, — сказала она. — Всё началось после школы.
Меня будто холодной водой окатило. Дима. Лебедев. Вот так?
Я подошёл к нему позже.
— Как? — спросил.
Он улыбнулся. Спокойно. Без намёка на злорадство.
— После школы она сломала ногу на лыжах. Полгода в гипсе. Я каждый день приходил. Помогал. Читал ей. Слушал, когда ей было плохо. И однажды она расплакалась, сказала, что боится никогда больше не ходить.
Я молчал.
— Я пообещал, что если что — буду носить её на руках всю жизнь.
Я отхлебнул коньяк:
— Ты заслужил её.
Дима кивнул:
— Я просто любил её. Без условий. Без ожидания ответа. И этого оказалось достаточно.
Когда все начали расходиться, я встал у двери. Смотрел, как Аня шепчет что-то Диме на ухо, а он — краснеет, как в старших классах. Галя вдруг оказалась рядом:
— Ну что, герой? Проиграл?
Я посмотрел на неё. Впервые за десять лет — по-настоящему. Передо мной стояла не та колючая девчонка. Женщина. Сильная. Одинокая.
— Нет, — сказал я. — Я просто не был готов.
Она отпила из бокала, не отводя глаз:
— Десять лет ждала, чтобы ты это сказал.
Я сжал губы:
— Прости.
— Теперь ты свободен, Серёжа, — сказала она тихо. — Но знай: я больше не та девчонка, которая ждёт у телефона.
Я вдруг понял: она всё ещё любит. И что я был слеп все школьные годы.
— Может, прогуляемся? — осторожно предложил я.
Галя усмехнулась:
— Только без дурацких обещаний. Просто иди рядом.
Я кивнул. В конце концов, никогда не поздно попробовать всё исправить.
