«Ты же знаешь, ты будешь женой моего сына, но твоя дочка…»
Голос свекрови дрожал, будто она выдавливала из себя каждое слово. «Доченька… она у меня стащила пирожок… и варенье мое съела. Только ради Бога, сыну ни слова». Сердце сжалось в груди. Моя Соня, которая и мухе не сделает вреда, вдруг виновата?
**Новый виток судьбы**
Мне тридцать четыре. Первый брак оставил мне дочь — восьмилетнюю Соню. С Дмитрием мы вместе уже два года, скоро свадьба. Он души не чает в девочке, а она зовет его «папа Дима». Его мать, Галина Петровна, сначала казалась душкой: чай с вареньем, расспросы о жизни. Но в глазах её, когда она смотрела на Соню, читалось что-то… холодное.
За столом — разговоры только со мной и Димой. Соню будто воздух. Сперва думала — возраст, мол, не сходятся. Пока не позвала меня «на беседу».
**Нелепый упрёк**
«Дочка моя, — шептала она, будто стыдилась своих слов. — Ты в семью нашу входишь, но твой ребёнок… пирожок мой взяла без спросу. И варенье сливовое — всю банку!». Губы её подрагивали, как будто речь шла не о еде, а о воровстве.
Я онемела. Соня? Взяла без спроса? Да она даже конфету не возьмёт, пока не спросит! А потом вспомнила: Галина Петровна сама ей пирог подсунула: «Кушай, внученька!». А варенье… стояло на столе открытое, с ложкой.
«Дело не в пироге, — перебила она мои мысли. — Ведет себя, как хозяйка!».
**Гроза сгущается**
С тех пор каждый визит — как минное поле. Соня берет куклу — «Не сломай!». Садится на диван — «Не мянь!». Взгляд свекрови — будто нож по стеклу. Дмитрий не замечает: «Мама просто беспокоится», — отмахивается.
Спрашиваю Соню: «Мам, она на меня так смотрит… будто я ненароком чужое платье испачкала». Сердце разрывалось.
**Тупик**
Разорваться между ними? Если скажу Гале Петровне прямо — свадьба под угрозой. Дима её боготворит. Но и позволить, чтобы Соню травили, не могу. Может, свести их общение к минимуму? Или всё-таки врезать правду-матку, пусть даже со скандалом?
Кто сталкивался — как быть? Как пробить эту стену? Говорить с Димой? Или молчать, пока гром не грянет?..
