Однажды в уютном, но слегка обветшалом городке на берегу Волги, где осенний ветер гонял по пустым улицам золотые листья, а река делила дома на два берега, наступила особенно долгая ночь. Листья кружились в холодном воздухе, будто души, ищущие пристанища, и тихо ложились на мокрый асфальт. Дмитрий возвращался от родителей пешком — машину он оставил у них во дворе. Выпив с отцом пару рюмок, он слушал его рассказы о санатории в Сочи, о врачах и о том, как тот скучал по дому.
— Жена, в следующий раз поедем вместе, а то одному скучно, — улыбался отец, глядя на мать.
— Да там, пап, наверняка полно дамочек, мог бы и развлечься, — подмигивал Дмитрий, наблюдая за реакцией матери.
— Дам-то хватает, да все хворые да на костылях. Да и разве я нашу маму променяю? — отец ласково смотрел на жену, а она в ответ улыбалась, пряча глаза.
Дмитрий засиделся у родителей. Его девушка, Алиса, как обычно, отказалась идти с ним. Родители жили недалеко от их съёмной квартиры, но с первого дня Алису не приняли. Вроде бы ничего не показывали, но мать как-то обронила:
— Дим, она не твоя. Алиса — не для семьи, поверь, я чувствую.
— Мам, да ты её один раз видела, откуда такие мысли? — возмутился он.
— Живи, сынок, но потом вспомнишь. Хорошо хоть штамп в паспорте торопишься ставить. Она ничего не заметит, не переживай.
Утром Дмитрий сказал Алисе, что после работы заедет к родителям — отец вернулся из санатория.
— Созвонимся, Лиска. У тебя же выходной, давай встретимся у них, посидим вместе.
— Не получится, Дим. Обещала Оле сходить, она болеет. А днём у меня педикюр, — ответила Алиса.
Он знал, что она не пойдёт, но спросил на всякий случай.
— Ладно, я задержусь, отец наверняка нальёт, повод есть, — усмехнулся Дмитрий, чмокнул её и ушёл на работу.
— Я тоже у Оли засижусь, не спеши, — бросила она ему вдогонку.
— Тогда звони, встречу. Не ходи одна, уже темно.
Ночь опустилась на город. Фонари едва справлялись с осенней тьмой, их свет дрожал, словно свечи. Дмитрий не стал звонить Алисе, решив, что она уже дома. Он шёл в хорошем настроении, в голове ещё звучали смех отца и тёплые слова матери. Но, открыв дверь квартиры, он замер. Из спальни доносился смех Алисы. Заглянув, он увидел, как его лучший друг Владик натягивает джинсы, а Алиса говорит:
— Давай быстрее, а то Димка скоро вернётся, нам это ни к чему… — она замолчала, увидев его в дверях.
Ноги сами вынесли Дмитрия из квартиры. Сердце билось так, будто хотело вырваться. «Алиска с Владиком… Мой же друг… Это даже не кошмар, это анекдот», — мелькнуло в голове. Он шёл не разбирая дороги, не зная, куда и зачем. Остановившись, понял, что стоит на старом мосту через Волгу. Машины проносились мимо, ослепляя фарами. Он смотрел вниз, в чёрную воду, где отражались звёзды. Время будто остановилось.
Вдруг кто-то дёрнул его за рукав. Дмитрий обернулся и увидел старика в потрёпанной телогрейке, с седой бородкой и очками на носу.
— Молодой человек, а не высоковато ли мы тут стоим? — голос старика дрожал, как осиновый лист. — Я в чужие дела не лезу, но уж больно подозрительно вы выглядите… — он кивнул в сторону реки.
Дмитрий вздрогнул. «Неужели я правда выгляжу так, что даже незнакомцы беспокоятся?»
— Да нет, что вы… Я просто так стою, — пробормотал он.
— Ну и славно, — улыбнулся старик. — А куда путь держите?
— Пока не знаю. Гуляю, — честно ответил Дмитрий.
— Тогда проводите меня на тот берег, я там живу, за парком. Если не трудно, конечно, — попросил старик.
— Давайте, — согласился Дмитрий.
— Меня зовут Николай Петрович, — представился старик. — А вас?
— Дмитрий.
Они шли через мост, и Николай Петрович рассказывал, что раньше преподавал историю в местном училище, а теперь на пенсии.
— Первое время скучал, не знал, чем заняться. Но потом правнук родился, и забот прибавилось. Живём втроём: я, моя внучка Надя и её сын Ваня, — с гордостью сказал он.
Монотонный рассказ старика успокаивал, как шёпот реки. Дмитрий слушал, чувствуя, как боль в груди понемногу отпускает.
— Дмитрий, у тебя что-то случилось, — не спрашивал, а констатировал старик. — Может, зря я тебя отвлёк? Дела есть?
— Не знаю, куда идти. К родителям не хочу, только что от них. А домой… там… — он замолчал, не решаясь продолжить.
— Понятно. Не объясняй. Пойдём ко мне. У нас с Надей просторная квартира, переночуешь. Я каждый вечер на мосту гуляю — туда и обратно.
— Неудобно, ребёнок маленький, уже поздно, — заколебался Дмитрий.
— Да Ванька после девяти уже спит. Пошли, — настоял Николай Петрович.
Дмитрий не знал, почему согласился. Наверное, просто потому, что идти было больше некуда. В квартире на пятом этаже стояла тишина. Они разулись и прошли на кухню.
— Садись, сейчас чайник поставим, — сказал Николай Петрович.
При свете лампы Дмитрий разглядел старика: высокий, с прямой спиной, седая борода придавала ему вид то ли учителя, то ли сказочного деда. Он аккуратно расставлял чашки, стараясь не греметь. На столе стояло блюдце с пряниками.
— Дедушка, а это кто? — раздался детский голос. Мальчик лет трёх, с взъерошенными волосами, смотрел на Дмитрия. — Ты кто?
— Это Дмитрий, наш гость, — ответил старик. — А ты кто?
— Я Ванюша! — гордо заявил малыш, протягивая руку. Дмитрий улыбнулся, пожав маленькую ладошку.
— Привет, Ванюша. Ты почему не спишь?
— Не хочу! — покачал головойИ когда через год Дмитрий нёс из роддома Надю с их маленькой дочкой Лизой, а рядом шагал Николай Петрович, крепко держа за руку Ванюшу, он понял, что та ночь на мосту была не концом, а самым настоящим началом.
