**Ночь на переправе**
Глухой провинциальный городок, затерянный среди бескрайних просторов. Осенний ветер гнал по опустевшим улицам рыжие листья, а река Чусовая, мутная и холодная, разрезала поселение надвое. Ночь тянулась медленно, будто сама вечность. Листья кружились в сыром воздухе, словно неприкаянные души, и оседали на мокрый асфальт. Иван шагал от родительского дома пешком, оставив «Жигули» во дворе. Вечер прошел за рюмкой водки и долгими разговорами — отец только вернулся из санатория в Кисловодске.
— Мать, в следующий раз поедем вместе, одному скучно, — улыбался отец, поглядывая на маму.
— Папа, да там, поди, барышень полно, мог бы развлечься, — подмигивал Иван, наблюдая за реакцией матери.
— Барышни как барышни, но все либо хворые, либо старее меня. Да и разве я променяю нашу матушку? — Отец ласково сжал руку жены, и та застенчиво улыбнулась.
Иван задержался у родителей дольше обычного. Его девушка Арина, как всегда, отказалась идти с ним. Родители жили недалеко от съемной однушки, но с первого дня Арину невзлюбили. В глаза не говорили, но мать как-то обмолвилась:
— Ваня, она не твоя. Арина — не для семьи, поверь, сердце чует.
— Мам, да ты её едва знаешь, с чего такие выводы? — вспыхнул он.
— Поживёшь — увидишь. Ладно хоть в ЗАГС не рвёшься. Она даже не заметит, не переживай.
Утром Иван сказал Арине, что заедет к родителям после работы — отец вернулся.
— Созвонимся, Риш. У тебя выходной, давай зайдёшь к ним, посидим.
— Не смогу, Ваня. Обещала Ленке навестить, она с температурой. Да и на педикюр записалась, — отрезала Арина.
Он знал, что она не пойдёт, но спросил на всякий случай.
— Ладно, я задержусь, отец нальёт, повод хороший, — усмехнулся Иван, чмокнул её и ушёл.
— Я тоже у Ленки засижусь, — бросила она ему вслед.
— Звони — встречу. Не ходи одна ночью.
Город погрузился в темноту. Фонари едва пробивали осеннюю мглу. Иван не стал звонить Арине, решив, что она уже дома. Он шагал в приподнятом настроении, смех отца и уют кухни ещё грели душу. Но, отворив дверь, он остолбенел. Из спальни доносился звонкий смех Арины. Заглянув, он увидел, как его лучший друг Сергей неспешно застёгивает рубашку, а Арина торопит:
— Давай быстрее, Серёж, а то Ваня вот-вот придёт… — Она замолкла, заметив его в дверях.
Ноги сами вынесли его на улицу. Сердце колотилось, в висках стучало: «Арина… Серега… Мой друг…» Он шёл, не видя дороги, не зная куда. Очнулся на старом мосту через Чусовую. Машины проносились мимо, слепя фарами. Он смотрел вниз, где в чёрной воде отражались звёзды. Время остановилось.
Внезапно кто-то дотронулся до его плеча. Иван обернулся — перед ним стоял старик в потрёпанной телогрейке, с седой бородкой и очками на кончике носа.
— Молодой человек, не высоковато ли стоите? — голос старика дрожал, как лист на ветру. — Не в мои это дела, но уж не думаете ли вы о… — он кивнул в сторону реки.
Иван вздрогнул, осознав, что старик понял его мысли. «Неужели я и правда…?»
— Нет, что вы… — он потряс головой.
— Ну и ладно, — старик усмехнулся. — Куда путь держите?
— Пока не знаю, просто иду.
— Тогда проводите меня до дома. Живу за парком, — попросил старик.
— Давайте.
— Меня зовут Василий Петрович, — представился он. — А вас?
— Иван.
Они шли через мост, и старик рассказывал, что раньше преподавал историю в местном училище, а теперь на пенсии.
— Сначала скучно было, не знал, чем заняться. Но внучка родила сынишку, и забот прибавилось. Живём втроём: я, Ольга и правнук Мишаня.
Спокойный голос Василия Петровича убаюкивал, как шум реки. Иван слушал, чувствуя, как боль в груди понемногу стихает.
— Ваня, у тебя что-то случилось, — сказал старик не вопросом, а утверждением. — Может, зря я тебя задержал? Свои дела есть?
— Не знаю, куда идти. К родителям только что был. А домой… там… — он замолчал.
— Понял. Ладно, не надо. Заходи ко мне. Квартира большая, останешься. Я каждый вечер по мосту гуляю.
— Поздно уже, ребёнок спит…
— Мишка после девяти засыпает. Идём.
Иван не сопротивлялся. Быть может, потому, что идти больше было некуда. В квартире на третьем этаже было тихо. Раздевшись, они прошли на кухню.
— Садись, чай поставлю, — сказал Василий Петрович.
При свете лампы Иван разглядел старика: высокий, крепкий, с умными глазами. Он аккуратно доставал чашки, стараясь не греметь. На столе стояла вазочка с пряниками.
— Дедусь, а это кто? — раздался детский голос. Мальчик лет трёх, с взъерошенными волосами, уставился на Ивана. — Ты кто?
— Это Иван, гость наш, — ответил старик. — А ты кто?
— Я Мишка! — важно протянул мальчуган руку. Иван улыбнулся, пожав маленькую ладошку.
— Привет, Мишаня. Как же ты не спишь?
— Не хочу! — заявил малыш. В дверях появилась молодая женщина.
— Добрый вечер, — сказала она мягко. — Гостя не ждала.
— А я ждал! — закричал Мишка, прыгая.
— Это Ольга, внучка моя, — представил Василий Петрович.
Чай пили не спеша. Василий Петрович рассказывал о былом, голос его лился, как плавная река. Мишка таскал игрушки, показывая их Ивану. Позже Ольга увела сына спать.
— Мишке ты понравился, он с первыми встречными так не ладится, — заметил старик.
Утром Иван ушёл на работу. Вечером забрал машину и вернулся домой. Вещи Арины были на месте. Он надеялся, что она уВечером он приехал к Василию Петровичу с новой машинкой для Мишки, а через год стоял у роддома, держа на руках маленькую Алёнку и глядя в счастливые глаза Ольги.
