**Дневник. Запись от 12 октября.**

Припрятал правду, а теперь дрожу, как осиновый лист — боюсь, что жена моя, Ирина Соколова, от меня уйдёт.

Мы с ней живём в старинном городке Торжке, где извилистые улочки петляют между церквей да купеческих домов. Год назад моя жизнь превратилась в сплошной обман, да так, что теперь и сна нет. Ей было всего восемнадцать, когда она забеременела от какого-то ветреного парня, Степана. Узнав про ребёнка, тот скрылся в Питере, бросив её на произвол судьбы. Время шло, а она металась в страхе: сделать аборт уже поздно, а признаться отцу — строгому, как старообрядческий поп, — значит быть выгнанной из дома. Куда бежать — не знала.

Тогда она решила прикрыть позор браком. Выбрала меня — соседа, Петра Громова, разведённого, на десять лет старше. Не красавец, но с деньгами и, как говорили, добрый. Заметила, что я на неё поглядываю, раньше делала вид, что не видит. А тут вдруг начала улыбаться, задерживать взгляд. Пригласил как-то на чай — она тут же дала понять, что готова на всё. В ту же ночь оказалась в моей постели. Потом призналась, что не жалела — я стал её последней надеждой.

Через неделю она уже твёрдо сказала: «Женись на мне». Я колебался, хотел узнать её получше, но она торопилась — живот уже выдавал тайну. Убедила себя, что ребёнка выдаст за моего, и тащила меня в загс. Родители её ахнули, но спорить не стали, только переглянулись. Расписались тихо, без гостей и фаты. А через месяц она радостно объявила: «Скогда станешь отцом».

Я посмотрел на неё, и сердце сжалось. «Ты уверена?» — спросил тихо. Она рассмеялась, обняла: «Женщина всегда знает», — и я промолчал. План её сработал. Я готовила комнату для малыша, покупал кроватку, игрушки… Привязался к ней, к её смеху, к её нежности. Когда родился сын, встретил их с цветами, долго смотрел на крохотное личико — и думал: «Авось, всё обойдётся».

Но не обошлось. Дома я стал чужим. Спрашивал: «Тебе нечего мне сказать?» Она в ответ рассказывала про роды, про врачей — слова лились, как вода, только правды в них не было. Мне казалось, что тайна её навсегда похоронена, но чем больше она молчала, тем больнее было.

Первую же ночь после роддома я проспал на диване. Она решила, что это из деликатности, но дни шли, а между нами росла стена. Я играл с сыном, улыбался ему, а её будто не замечал.

И вот вчера не выдержала: «Что между нами не так?» И тогда я сказал. Знать-то знал с самого начала. Моя первая жена ушла, потому что дети у нас не получались — врачи поставили крест. Я ждал, что Ирина сама во всём сознается, что доверится. Готов был принять её и чужого ребёнка, дать им дом и любовь. Но её ложь стала ножом в спину.

**Вывод:** Правда, даже горькая, лучше сладкой лжи. Обманом можно купить время, но не счастье.