**Мой страшный секрет: Сергей узнал правду, но не ушёл**
Всё было предопределено за меня ещё до моего первого вздоха. Я выросла в глухой деревеньке под Вологдой, где судьбы плелись, как узоры на старинной скатерти. Меня с пелёнок прочили в жёны Сергею — сыну отцовского друга. Высокий, крепкий, работящий, он казался идеалом деревенского мужа.
Наши отцы рука об руку пахали землю, строили дома, а нас, их детей, видели продолжением их дружбы. Сергей оправдывал ожидания: окончил училище, трудился на ферме, помогал отцу. Всё шло своим чередом. Пока он не объявил, что уезжает на два года в Краснодар — учиться на агронома. В ночь перед отъездом он спросил: «Ты будешь ждать, Аграфена?» Я молча опустила глаза. Но той ночью между нами произошло то, чего раньше не было. Хотя… любви не случилось.
Он писал письма. Я отвечала. Первый год. На второй — поступила в техникум в Ярославле. Мечтала о телевидении, о камерах, о жизни, где пахнет не навозом, а духами. Не поступила. Зато встретила Егора — самоуверенного городского щёголя. Прожили три месяца. Он сказал: «Остыл». Я ушла. Жила у подруги. А потом — письмо из дома: «Сергей вернулся. Спрашивает про тебя». Я вернулась в деревню. Без плана, но с туманной надеждой.
А потом — две полоски. Срок уже большой, аборт делать поздно. Решила: «Рожу — потом разберусь». Никому не сказала. Через неделю Сергей позвал посмотреть новый дом. Осталась у него. Через месяц — свадьба. Всё шло, как по маслу. Только живот рос слишком быстро. «Русак будет!» — смеялся Сергей. Рожать поехала в город — подальше от сплетен. Уговорила врачей записать поздние роды. Сын, Тихон, родился богатырём. Он стал моим солнцем.
Сергей принял его, как родного. Трудился с утра до ночи, целовал нас перед сном. Любви к нему я не чувствовала. Но была благодарность. И страх. Боялась, что правда разрушит наш мир. А если захочет ещё детей? Делала аборты. Тайно. Четыре. Потом поставила спираль. Не могла рисковать.
Но судьба распорядилась иначе.
Тихону исполнилось семь. Лето. Он уехал на велосипеде за околицу, не справился с управлением — упал в заброшенный колодец. Ржавая арматура пронзила бок. Кричала так, будто сама истекала кровью. Сергей прибежал первым. Вытащил его, нёс на руках до «скорой». В его глазах стояли слёзы. Тогда я впервые поняла: он любит его по-настоящему.
А потом — приговор.
«Почему не предупредили, что ребёнок не ваш?» — спросил врач. Тихону нужно переливание, но наши группы не подходили. Конец. Призналась шёпотом: «Он не его сын…»
Сергей молча вышел. Я решила — навсегда. Но он вернулся: «Где его отец?» — «В Ярославле. Егор. Но…» — «Хватит. Спасаем сына. МОЕГО сына!» — и помчался в город.
Он нашёл Егора. Тот приехал, сдал кровь. Попросил не говорить жене. Мы обещали.
Тихон выжил.
Егор исчез. А я… вдруг полюбила Сергея. Безумно. Он знал. Всё знал. «Я видел в нём своё. Потому что растил. Потому что он зовёт меня отцом. Не Егора».
Захотела родить ему ребёнка. Но аборты лишили меня этого шанса. Тогда Сергей сказал: «Давай заберём того, кому хуже». Мы усыновили Ваню из детдома. А через три года случилось чудо — я забеременела. Наша Алёнка — как свет в печке.
Теперь у нас тихо. Тепло. Вместе. Только иногда ночью мне снится, будто бегу по больнице с криком: «Мой сын умирает!» Просыпаюсь — а рядом Сергей. Мужчина, который простил. Который остался. Который подарил мне спасение.
Жизнь не прощает ошибок. Но иногда даёт шанс за них расплатиться. И если ты его не упустишь — она может сжалиться.
