Она кормила их овсяной кашей и постными щами, чтобы прогнать нахлебников.
Моя подруга Алевтина пошла на крайние меры, чтобы преподать урок своим сыновьям. Год они жили у неё на шее, не утруждая себя работой, будто малые дети. Но когда терпение её лопнуло, она задумала суровый план, чтобы заставить их, наконец, встать на ноги. История эта — о материнской любви, жестоком уроке и цене свободы.
Алевтина жила в уральском городке Каменск-Уральский, в двушке, которую делила с двумя сыновьями. Она ушла на пенсию, но перед этим отгуляла накопившиеся отпускные, готовясь к новому этапу. Сыновьям же объявила, что уволилась: «Пора на покой, теперь я пенсионерка». Слова её грянули как гром среди ясного неба — ведь они привыкли, что мать вечно в работе, всегда содержит их.
У Алевтины четверо детей: дочь Галина, младший сын Игорь и два средних — Михаил и Андрей. Галина и Игорь давно обжились, завели семьи, трудились и ни от кого не зависели. А вот Михаил и Андрей, хотя и имели свои квартиры, оставленные отцом перед уходом, предпочитали жить с матерью. Годами они не работали, сидели на её шее, даже не пытаясь найти подработку. «Мам, мы ещё поищем что-нибудь путёвое», — обещали, но дальше слов дело не шло. Зная, что Алевтина не даст им голодать, они жили беспечно, словно недоросли.
Но Алевтина решила действовать. Она заявила, что больше не работает, и осталась дома. Первые дни сыновья не понимали, что происходит. «Мам, ты заболела? Почему не на работе?» — спросил Михаил, хмурясь. Алевтина твёрдо ответила: «Я теперь пенсионерка. Хватит, наработалась. Пора отдыхать». Голос её не дрогнул, но внутри всё сжималось от страха: выдержит ли она этот план?
Сыновья начали уговаривать её вернуться на работу. «Мам, пенсия же грошовая! Как жить будем? Всё дорожает, а ты знаешь, сколько пенсионеров подрабатывает!» — возмущался Андрей. Они запаниковали — ведь привыкли к её зарплате, к полным полкам в буфете. Но Алевтина стояла на своём. «Устала, — отрезала она. — Пенсия маленькая, но на хлеб с крупой хватит. Как-нибудь проживём».
Через неделю буфет опустел. Припасы таяли, а Алевтина не спешила их пополнять. По утрам варила овсянку на воде, в обед — щи без мяса, накрошенные картошкой да морковью. Сыновья морщились, глядя на такую еду. «Мам, это же невкусно!» — ворчал Михаил. Но Алевтина лишь пожимала плечами: «Денег нет, едим, что есть». Сама едва терпела эту пищу, но держалась — иначе сыновья так и не изменятся.
Через две недели Михаил не выдержал. Собрал вещи и ушёл в свою квартиру, бурча: «Хватит маяться в этом аду». Ещё через неделю исчез Андрей. Оба, к удивлению Алевтины, быстро нашли работу: Михаил устроился в авторемонтную мастерскую, Андрей — грузчиком на склад. Теперь они не могли позволить себе безделье, когда еда стала роскошью.
Когда Алевтина рассказала мне эту историю, я не верила своим ушам. Как она выдержала эти недели на овсянке и пустых щах? Как не дрогнула под взглядом голодных сыновей? Но выбора у неё не было. Она пожертвовала своим покоем, чтобы вытолкнуть их из гнезда. «Иначе бы так и висели у меня на шее», — сказала она с горькой усмешкой.
Теперь Алевтина живёт одна, наслаждаясь тишиной. Пенсия у неё скромная, но хватает на мелкие радости. Сыновья навещают её, но уже не как нахлебники, а как взрослые мужики, научившиеся отвечать за себя. Эта победа далась ей нелегко, но она доказала: порой только жёсткость может спасти тех, кого любишь, от их же лени.
