— Мы твои яблони на даче спилили, — равнодушно бросила Нина, жена моего двоюродного брата, в трубку. — Солнце загораживали. Мешали отдыхать.
— Привет, Лариса! Когда к нам приедешь? — голос Нины звучал неестественно бодро для семи утра в выходной.
Я ещё толком не проснулась, только руку к телефону протянула.
— Через неделю собиралась. Что-то случилось?
— Да ничего такого, — послышался шорох, будто она прикрыла микрофон ладонью. — Мы тут с Артёмом и детьми на твоей даче остановились. Ты ж не возражаешь?
Я резко села на кровати. На автомате. Что значит «остановились»? Кто их вообще туда звал?
— Нина, я никого не звала. И ключи вам не давала.
— Да брось! Мы же родственники, — она засмеялась. — Артём вспомнил, что запасной ключ лежал под кирпичом у крыльца. Ну мы и решили недельку пожить. Дети в восторге, воздух-то какой!
Внутри всё сжалось. Эта дача была моим спасением, тихим уголком, памятью о бабушке. Когда Игорь уехал на север на вахту без связи, только здесь я находила покой.
— Нина, это МОЯ дача. Вы не имели права…
— Ой, ладно, мне некогда, завтрак на плите. Через неделю освободим, не кипятись, — и бросила трубку.
Пыталась перезвонить — гудки. Второй раз — сбрасывает. Написала в Вотсап — прочитано, но ответа нет.
Весь день себя не находила. Хотела мчаться туда сразу, но завтра была важная презентация, от неё зависела должность. Да и ссориться с Ниной — себе дороже. Вспомнилось, как на новоселье она притащила детей, ротвейлера и разукрашенные обои со словами: «Главное — чтоб всем весело было!»
Решила подождать. Что они могут успеть за неделю?
Дни тянулись мучительно. Презентация прошла отлично, а на сердце — тяжесть. Каждый вечер звонила Нине — молчание. Артём не брал трубку.
В пятницу вечером собрала вещи. Утром — в путь. Электричка, маршрутка, пешком.
Осталось минут десять до дачи. Обычно уже с дороги были видны верхушки яблонь — бабушкины Антоновка и Медуница. Посажены в год, когда я родилась. «Расти вместе с ними», — говорила она.
Но сейчас — пустота.
Калитка распахнута. Во дворе — костёр прямо на газоне, мангал на месте клумбы. Но самое страшное — два пня. Там, где росли яблони. Свежие, с опилками.
— О, Ларисочка! — вышла Нина с бокалом вина. — Рано ты. Мы ещё не собрались.
Я смотрела на пни. Будто кожу с меня содрали.
— Что вы наделали? — прошептала.
— Ну… спиС тех пор я знаю: родство – не повод терпеть тех, кто рубит твои корни.
