«Мать живёт на мои деньги» – эти слова сына раскололи мне душу.
«Мать сидит у меня на шее, да ещё и лекарства на неё тратим». Когда я прочитала это сообщение от сына, у меня земля ушла из-под ног. Он отправил его случайно, но эти слова впились, как нож в сердце. Они перевернули всё, во что я верила, и заставили начать новую жизнь – в одиночестве, но с гордостью.
Меня зовут Галина Петровна, жила я в своей трёшке в подмосковном городке вместе с сыном Дмитрием, его женой Алиной и их тремя ребятишками. Молодые заселились ко мне сразу после свадьбы. Вместе радовались первым шагам внуков, вместе переживали их сопли и температуру, вместе таскали сумки из «Ашана». Алина уходила в декрет с каждым ребёнком, а я, когда она выходила на работу, оставалась с внуками, если те валялись с температурой. Дом никогда не замолкал: то игрушки гремят, то каша на плите, то бельё гладить. Отдохнуть – мечта несбыточная.
Ждала пенсии, как манну небесную. Каждый день зачёркивала в календаре, мечтая о спокойствии. Но мой покой длился всего полгода. Каждое утро я развозила Диму с Алиной на работу, кормила внуков, вела их в садик и школу. С младшей, Сонькой, гуляли в сквере, потом бежали домой – обед варить, полы мыть, стирку развесить. Вечером – кружки, музыкалка. Жизнь по расписанию, как в армии. Но всё равно находила минуты для своего – вышивала крестиком, читала книжки, чтобы хоть как-то отвлечься.
А потом телефон дзынькнул. Сообщение от Димы. Открыла – и сердце в пятки ушло. «Мать сидит у меня на шее, да ещё и лекарства на неё тратим». Мир поплыл перед глазами. Перечитывала, надеясь, что это шутка, что аккаунт взломали. Позже Дима признался: писал другу, а отправил мне по ошибке. Но поздно – слова уже прожгли дыру в душе. Сказала, что прощаю, но жить вместе больше не смогу. Это стало точкой невозврата.
Молча собрала вещи, сняла однокомнатную в соседнем районе и съехала, объяснив, что «так удобнее». Аренда съедала львиную долю пенсии, но просить у сына денег – ни за что. Вспомнила, как перед пенсией купила ноутбук, хотя Алина крутила у виска: «Тебе он зачем?». А вот зачем. Подружкина дочь показала азы, и я начала выкладывать фото своих вышивок в «Одноклассниках». Бывшие коллеги разнесли весть, и через неделю пришли первые заказы.
Не сказать, что разбогатела, но хоть на хлеб с маслом хватало. Больше не чувствовала себя нахлебницей. Потом соседка попросила научить её внучку шить – за деньги. Девочка стала моей первой ученицей, потом подтянулись ещё двое. Родители платили щедро, и жизнь потихоньку налаживалась. Я снова стала хозяйкой своей судьбы.
С семьёй Димы теперь видимся только по праздникам. Зла не держу, но те слова до сих пор сидят где-то глубоко. Я выбрала свободу и самоуважение, даже если пришлось заплатить за это одиночеством. Теперь моя жизнь – только моя. И пусть сердце иногда ноет, я ни о чём не жалею.
