Возвращение домой
Слезы застилали взгляд Владимира, и за одну короткую минуту перед ним пролетела вся прожитая жизнь. Анна с трудом узнавала в этом осунувшемся, седом мужчине своего когда-то крепкого и уверенного супруга. Володя сидел на помятом диване в полутьме, не в силах выдавить ни слова. Внутри всё сжималось от стыда, но он знал: так ему и надо. Он предал ту, с которой прошёл бок о бок почти всю жизнь. Теперь, глядя в глаза женщине, которую, возможно, всё ещё любил, он не смел просить прощения.
Поженились они в 1985-м — без пышного торжества, без фаты и караваев. Володя только-только вернулся из армии и тут же привёл родителей свататься к той, что два года ждала его. Анна краснела, но стояла на своём: «Не нужна мне свадьба, пойду за Володьку и так». Ни уговоры матери, ни подначки отца не переубедили её. А когда Володя, глядя прямо в глаза родне, сказал: «Забираю Аню — и точка», все прикусили язык. Так началась их жизнь.
Двадцать восемь лет бок о бок. Трое детей: старший Дмитрий, дочери Надежда и Таня. У Димы и Нади свои семьи, внуки часто гостили в деревне. А Таня, младшенькая, ещё училась и жила с родителями. Всё шло гладко, пока не объявилась Лариса.
Лариса приехала из райцентра после развода. Моложе Володи на пятнадцать лет, бойкая, яркая, без детей и, как выяснилось, без совести. Работали они на одном заводе, ездили на вахту. Лариса сразу приметила в Володе лакомый кусок: мужик как шкаф, зарабатывает, не бухает — идеальный вариант. Сначала намёки: «случайно» задела плечом, попросила помочь с сумкой, восхитилась его силой, вздохнула: «Эх, где же ты раньше был?» И Володя попался. Не сходу, но попался. Тайные встречи, задержки на работе, враньё про поломки техники.
Аня замечала. Но молчала. Не из-за глупости — из-за любви. А когда он однажды, путаясь и краснея, заявил, что уходит, что полюбил другую и та ждёт ребёнка… Она так и осталась сидеть на стуле, белая как мел. Только выдавила:
— Вали.
Он ушёл. Дети отвернулись. Анна пыталась их образумить: «Жизнь — не сказка, он всё равно ваш отец», — но они не слушали. Володя ушёл, но боль осталась.
Прошло пять лет. Таня вышла замуж, поселилась рядом, Аня работала, нянчила внуков. Володя жил с Ларисой. Родилась девочка, Лиза, вылитый отец. Он души в ней не чаял, водил в садик, возился. А Лариса… оказалась не женой, а наказанием. Грубая, неряшливая, жадная до чужих денег. В доме — хаос, холод, скандалы. Друзья от Володи отвернулись. Но он терпел — ради Лизы.
Однажды Аня зашла в аптеку, и провизор Галина невольно проболталась:
— У твоего бывшего сердце прихватило. Лариска приходила за таблетками, дорогущие, бубнила: «Лучше уж пенсию по потере кормильца получать».
Аня вышла молча. Весь день как не в себе. А ночью приснилось: Володя корчится от боли, а Лариса стоит рядом и ухмыляется. Утром Аня накинула платок и пошла.
Дверь открыла маленькая девочка.
— Мамы нет, у тётки. Папа болеет, — сказала она и провела Аню в дом.
Володя лежал, бледный, исхудавший, почти тень. Увидел Анну и прошептал:
— Я ничтожество. Но так мне и надо.
Она молчала.
— Я не могу вернуться, — пробормотал он. — Не заслужил. И Лизу не брошу, Лариса её загубит…
— Я тебя не прощаю, — тихо сказала Анна. — Но пошли домой. Там тебя поднимут. А за Лизу не бойся. Опека Ларису накроет. Не отдаст — отсудим. Если ты сдохнешь — девочка пропадёт.
Володя заплакал. Потом поднял голову:
— Правда… домой?
Она кивнула. Он встал сам. Взял за руку дочку. Вторую руку протянул Ане. Та взяла — не потому что забыла, а потому что не могла иначе. Потому что если любишь по-настоящему, любовь не гаснет — ни после измены, ни после боли, ни после лет.
Они ушли. Аня позвонила зятю Серёже, тот примчался без вопросов. Ларисе оставили записку. Вечером она вломилась, пьяная, с криками. Но Аня пообещала полицию, опеку и телевидение. Та сдулась и рявкнула:
— Забирай своего деда! Он мне и даром не нужен!
Володя с дочкой остался. Дима и Надя долго дулись на отца, но Лиза растопила их сердце. Таня сразу приняла сестрёнку.
А Володя… Он уже не стал прежним. Сердце поизносилось. Но рядом была Аня. А значит — он снова дома. В своём. Живой. И среди тех, кто его по-настоящему любил.
