Когда Игорь объявил, что хочет забрать к нам свою маму насовсем, меня будто снегом засыпало. Не то чтобы я её не любила – Светлана Дмитриевна всегда была добра ко мне, помогала, чем могла. Но сердце сжалось от страха, что с её появлением наш уклад рассыплется, как карточный домик.
Мы с Игорем живём вместе пятнадцать лет. Двое детей – старший Ваня и младшая Алёнка. Тесновато в нашей нижегородской трёшке: родительская спальня, детские комнаты. Работа, школа, бесконечные хлопоты – обычная жизнь, нелёгкая, но привычная. Лишь бытовые заботы отнимают всё время, а ведь ещё надо успевать навещать свекровь.
Со здоровьем у Светланы Дмитриевны давно беда – сердце шалит, почки болят, а теперь ещё и сахар поднялся. Из-за полноты ей тяжело даже с кровати подняться. Мы заведомо договорились: по средам кто-то привозит ей продукты и лекарства, проверяет, как дела. В воскресенье – полноценный визит: уборка, стирка, горячие щи да разговоры за чаем.
Не припомню, когда в последний раз мы с мужем выбирались куда-то вдвоём. Но я не ропщу. Ведь именно свекровь отдала свои сбережения, чтобы мы смогли выплатить ипотеку за эту квартиру. Никогда не лезла в наши дела, не учила жизни – за это я её и ценю.
Но в тот вечер, когда Игорь, отхлебнув чаю, спокойно сказал: «После Нового года мама переедет к нам. Решил», – у меня словно земля из-под ног ушла.
Кивнула молча. Что тут скажешь? Он прав – одной ей уже не справиться. В прошлый раз, когда она упала в ванной, я едва подняла её, а у неё губы уже синели. Страшно. Больно. Да и как отвернуться?
Но потом пришло понимание – где мы все поместимся? Детям придётся жить в одной комнате, а они и так вечно ссорятся. Ваня – угрюмый подросток, любит тишину. Алёнка – шумная, как сорока, вечно ноет, если что не так. Как они уживутся?
Я уже вижу их слёзы, хлопанье дверьми, обиды. Вижу, как свекровь будет вздрагивать от криков, как я сама, уставшая, стану срываться на всех. А ещё страшно за семью – такие перемены не проходят даром.
Стыдно. Звучит, будто я не хочу, чтобы муж заботился о матери. Но разве не правда, что мне страшно потерять тот хрупкий покой, что у нас есть?
Я молчу. Потому что знаю – так надо. Потому что Светлана Дмитриевна заслужила уйти не в одиночестве. Потому что Игорь никогда себе не простит, если с ней что случится.
Пытаюсь настроиться. Придётся учиться терпеть, делить не только комнаты, но и тишину, и даже воздух. Учиться благодарности – за то, что могу помочь.
Но где-то глубоко болит. Хочется, чтобы кто-то обнял и шепнул: «Ты справишься. Я с тобой. Ты – не одна».
