«Вы с моим сыном разошлись — это ваши дела, но я не хочу терять внука!» — страстно воскликнула Людмила Семёновна, мать моего бывшего мужа. Её слова тогда звучали так искренне, что я поверила. Но теперь, оглядываясь назад, вижу лишь пустые клятвы и ледяное безразличие. У моего Сережи нет ни отца, ни бабушки — не потому, что их отняла судьба, а потому, что они сами отвернулись от него, оставив нас одних.
Мой сын, Сергей, остался без отца и бабушки, хотя оба живы и здоровы. Бывший муж, Виктор, никогда не был образцом верности, и я с самого начала не обманывалась насчёт него. Когда брак рассыпался, я не удивилась, не злилась — он сделал свой выбор. Но Людмила Семёновна… Она клялась, что развод не разрушит её связь с внуком, что Сережа для неё всё равно родной. Я поверила ей, а зря. Как только у её сына появились новые дети, она словно стёрла моего мальчика из памяти.
Мы с Виктором прожили вместе шесть лет. Жили в Новосибирске, в уютной «двушке» недалеко от центра. Но всё изменилось, когда у него завязался роман с коллегой. Я сразу заметила, как он стал холоден, отстранён. А потом нашла переписку в его телефоне — и хватило. Подала на развод. Виктор не сопротивлялся, не просил остаться. Кажется, он даже облегчённо вздохнул, когда я взяла инициативу в свои руки. Собрал вещи, окинул взглядом нашу квартиру и ушёл, даже не попрощавшись с Серёжей. Нашему сыну тогда было всего семь, и он не понимал, почему папа пропал. Плакал, спрашивал, когда он вернётся, а я не знала, что ответить. Сердце сжималось от его боли.
Виктор платил алименты, но такие ничтожные, что пришлось идти в суд. Вот тогда-то Людмила Семёновна и позвонила мне. «Развод — ваше дело, но Сережа — мой внук, и я не позволю его потерять!» — сказала она, и в голосе её звучала такая уверенность, что я ей поверила. Первое время после развода она действительно старалась. Приезжала, привозила Серёже подарки, водила его в парк, иногда забирала к себе на выходные. Я была благодарна — мои родители живут в Иркутске, и помощи с их стороны не дождаться. Людмила Семёновна стала для меня опорой, а для Сережи — доброй бабушкой, которая помогала ему пережить уход отца.
Но всё рухнуло, когда у Виктора родился ребёнок в новой семье. Людмила Семёновна стала реже появляться у нас. Объясняла, что занята с новыми внуками, что «много хлопот». Но всё же иногда забирала Серёжу. Я надеялась, что она сумеет любить всех одинаково. Но когда у Виктора родился второй ребёнок, она исчезла окончательно.
Перестала приезжать. Не звонила. Даже на День рождения Сережи не позвонила — представляете? Я звала её в гости, но она либо игнорировала мои сообщения, либо отговаривалась делами. Даже на звонки Серёжи не отвечала. Мой сын, который так ждал её, постепенно перестал спрашивать о бабушке. А недавно я заглянула на её страничку в Одноклассниках. Там — десятки фото с новыми внуками, восторженные подписи, сердечки. Но Сережи там нет. Ни одного снимка, ни единого упоминания. Словно его и не существовало.
Сереже уже десять. Он вырос и всё понимает. Больше не плачет из-за отца и бабушки, но я вижу — ему больно. Спрашивает, почему бабушка выбрала других, а его забыла. И я не знаю, как объяснить, что взрослые иногда предают, даже тех, кого клялись любить.
Теперь у Сережи есть только я. Мы вдвоём, и я сделаю всё, чтобы он знал: он нужен, он любим. А Людмила Семёновна… Пусть дальше постит свои счастливые фото, разыгрывая роль идеальной бабушки. Но мы-то знаем правду. И эта правда режет сердце.
