Свет в окне
Вечер опустился на тихий городок Липки, затянув улицы серой дымкой. Николай Петрович, тяжело переставляя ноги, подошел к обветшалому подъезду хрущёвки, где жил его давний приятель Виктор. Лифт, как водится, снова не работал, и Николай, кряхтя, взобрался на пятый этаж. Отдышавшись, он нажал кнопку звонка и застыл в ожидании.
Дверь со скрипом приоткрылась, но вместо Виктора на пороге стояла его дочь Алина. Её лицо озарила тёплая улыбка.
— Здравствуйте, дядя Коля! — радостно воскликнула она. — К папе?
— К нему, — кивнул Николай, вытирая ладонью пот со лба.
— Его нет дома, — смущённо ответила Алина. — Я отправила его в санаторий. Вернётся через неделю.
— Через неделю? — Николай помрачнел, и в его голосе прозвучала горечь. — Плохо вышло…
— Что случилось? — встревожилась девушка, вглядываясь в его уставшее лицо.
— Да ничего, — отмахнулся он, но в глазах мелькнула тень. — Ладно, Алина, пойду.
— Подождите, дядя Коля! — Алина шагнула вперёд. — Может, я чем-то помогу?
— Помощь мне уже не нужна, — пробормотал Николай, опустив глаза. — Хотя… Ты ведь видишь мои окна из ваших?
— Ну… вижу, — неуверенно кивнула Алина, не понимая, к чему он клонит.
— Сможешь их разглядеть? — Николай поднял взгляд, и в его глазах было что-то тревожное.
— Как… разглядеть? — она замерла.
— В прямом смысле, — голос Николая стал твёрже. — Сможешь вечером проведать, горит у меня свет или нет?
— Дядя Коля, что с вами? — Алина почувствовала, как мороз пробежал по коже.
— Ничего особенного, — он тяжело вздохнул. — Был у врачей. Сказали, что-то не так. Хотели в больницу положить, обследовать.
— И что вы? — глаза Алины расширились.
— Отказался, — буркнул Николай. — Ушёл.
— Как так?! — ахнула девушка. — Надо лечиться, раз врачи советуют! Вам ведь и семидесяти нет!
— Не хочу, — отрезал он, и голос дрогнул. — Устал, Алина. Жены нет, жизнь опостылела. Думаю, пора… к ней, на покой. Вот и прошу: погляди на мои окна. Если свет не зажигается несколько дней, подойди, постучи. А если не открою — знаешь, кому звонить. Дверь вскроют, а на столе найдёшь телефон моего сына. Позвонишь, скажешь — пусть приезжает, хоронит.
— Дядя Коля, что вы такое говорите?! — Алина смотрела на него с ужасом. — Это же страшный грех!
— Какой там грех, — огрызнулся Николай. — Я ничего не задумал. Просто решил: сколько отведено, столько и проживу. Держаться не стану, не мой характер. Не хочешь — не смотри. Пошёл.
— Да подождите! — Алина в отчаянии схватила его за рукав. — Почему сыну не позвоните? Скажите, что плохо, пусть приезжает!
— Зачем? — Николай нахмурился. — Он в другом городе, работает, живёт своей жизнью. Не хочу мешать. Всё, Алина, хватит.
Он развернулся и, тяжело ступая, начал спускаться. Девушка осталась на площадке, сжимая кулаки.
На улице моросил осенний дождь. Николай поднял воротник и побрёл по тротуару, глядя под ноги. Шаги его были медленными, будто каждый давался с трудом. Вдруг он заметил на куче листьев крохотного щенка. Мокрый, дрожащий, он смотрел на Николая так жалобно, что сердце сжалось.
— Господи, — пробормотал Николай, останавливаясь. — Только этого не хватало. Не могу взять. Если что — кто о тебе позаботится?
Щенок, будто поняв, подбежал и ткнулся холодным носом в его сапог. Николай замер, а потом, кряхтя, наклонился и поднял его.
— Тяжелённый, паразит, — проворчал он. — Ладно, переночуешь у меня. А завтра отнесу Алине, пусть пристраивает. Она молодая, справится.
Через неделю в дверь Николая настойчиво позвонили. Он открыл, и на пороге стоял Виктор, только что вернувшийся из санатория. Лицо его пылало от возмущения.
— Ты что творишь, Коля?! — рявкнул он с порога. — Алина мне всё рассказала! Что за дела?!
— Какие дела? — удивился Николай, пропуская друга. За его спиной раздался весёлый лай, и маленький пёс, уже чистый и упитанный, бросился к Виктору.
— Это ещё что? — тот замер, разглядывая кудлатого непоседу.
— Заходи, покажу, — усмехнулся Николай. Он распахнул дверь, и щенок, радостно повизгивая, запрыгал вокруг Виктора.
— Видал? — с гордостью сказал Николай. — Подобрал его, когда от вас шёл. Думал — на ночь, а утром отдам. Но проснулся — а он мне в глаза смотрит, будто говорит: «Ты теперь мой, дед. Смирись». И знаешь, Вить, с ним мне легче. Гуляем, жизнь снова радует. Даже сыну позвонил — сказал, что теперь у него есть «младший брат».
— Ну ты даёшь, — Виктор рассмеялся, наклоняясь к щенку. — К ветеринару водил?
— А как же, — кивнул Николай. — Сказали, такие лет пятнадцать живут. Значит, мне ещё рано на покой. С ней, — он кивнул на пса, — и дышится легче.
Николай взглянул на друга, и в его глазах, впервые за долгое время, светилось тепло. Пёс, словно чувствуя настроение, ткнулся мордой в его ладонь, и в квартире воцарилась тихая, но живая радость.
