Холодный рассвет в Смоленске окутал улицы серой дымкой, а морозец серебрил тротуары. Дмитрий торопливо застегивал пальто, собираясь на службу, когда мать, Лидия Федоровна, неожиданно остановила его:
— Сынок, найди брата. Сейчас он нуждается в семье как никогда.
Он замер, лицо потемнело от копившегося годами гнева:
— После всего, что он натворил? Ты серьезно?
— Он твой брат, — голос матери дрожал, но звучал твердо. — И мой сын. Да, оступился. Но я люблю его так же, как тебя. Просто иначе.
Дмитрий взглянул в ее усталые глаза, полные боли и надежды, и молча обнял, чувствуя, как тонкие плечи вздрагивают.
— Найду, — прошептал он.
Тот вечер в их хрущевке был непривычно тихим. Лидия Федоровна сидела в кресле, кутаясь в шаль, когда раздался звонок. На пороге стоял Игорь, и голос его резал воздух:
— Ты не понимаешь! Ей нужны специалисты, врачи! В частной клинике — полный уход!
— Это ты не понимаешь! — Обычно сдержанная Ольга, жена Дмитрия, впервые повысила голос. — Это твоя мать! Как можно отдавать ее чужим?
Дмитрий молча смотрел в окно на заснеженный двор. Тридцать лет назад они с братом провожали мать в эту школу — молодую учительницу, чьи уроки литературы обожали все дети. Гордились, когда шептались: «Лидия Федоровна — самая строгая, но самая справедливая!» А теперь решали ее судьбу, будто она не человек, а обуза.
В соседней комнате мать делала вид, что читает, но каждое слово било по сердцу. Пятьдесят лет она отдала школе, детям, сыновьям. А они спорили, не замечая, как она цепляется за последние крупицы достоинства.
Все началось с отца. Сергей Михайлович умер внезапно — сердце остановилось прямо на заводе. Дмитрию было двенадцать, Игорю — девять. Лидия Федоровна закрылась в ванной, включив воду, чтобы заглушить рыдания, а утром, с каменным лицом, вела сыновей в школу.
Настали трудные времена. Она работала на износ: преподавала в двух школах, давала частные уроки. Продала сережки, подаренные мужем, чтобы купить Дмитрию компьютер. Последние деньги отдала за футбольную форму для Игоря — он мечтал о спортивной карьере. Себе брала одежду только на рынках, да и то редко.
Братья выросли разными. Дмитрий, серьезный и упорный, пошел в отца. Поступил в МГУ на программиста, подрабатывал курьером. Она плакала: «Учись, сынок!» Но он отвечал: «Ты всю жизнь для нас стараешься. Хочу помочь».
Игорь был другим — горячим, амбициозным. В школе учился кое-как, но на поле был королем. Тренер пророчил: «Этот парень — звезда!» Он грезил славой, деньгами, роскошью. Мать тревожилась: «Сынок, не в деньгах счастье». Он отмахивался: «Вот разбогатею — тебе все куплю!»
Потом случилась травма. Врачи сказали: «Футболу конец». Игорь запил, скитался по друзьям. Она продала отцовские часы, чтобы нанять репетиторов. Он поступил в институт, где встретил Алину — дочь олигарха. Влюбился, готов был на все. Но Алина, узнав о его «простой» семье, лишь скривилась: «Твоя мать — школьная учительница? Ты шутишь?»
Ее отец, Борис Валерьевич, предложил Игорю работу, но с условием: «Никаких связей с прошлым. Твоя хрущевка — не наш уровень». Игорь согласился. Перестал звонить, лишь присылал деньги. На вопросы отвечал: «Занят, мам».
Дмитрий выбрал иное. На втором курсе встретил Ольгу, студентку-медика. Они поженились, снимали крохотную комнату. Ольга стала Лидии Федоровне дочерью — помогала, готовила, а когда родился внук, свекровь днями нянчила малыша.
Свадьба Игоря была пышной. Лидия Федоровна, в единственном нарядном платье, чувствовала себя лишней среди блеска. Алина не взглянула на свекровь, Игорь не подошел.
Потом он стремительно взлетел в бизнесе: особняки, машины, статьи в Forbes. Лидия Федоровна осталась в школе. Коллеги спрашивали: «Твой сын — миллионер, зачем тебе эта работа?» Она отвечала: «Мои ученики — мое богатство».
Болезнь пришла незаметно. Дрожь в руках, слабость. Диагноз звучал как приговор: «Требуется постоянный уход».
Игорь настаивал на частной клинике: «Я оплачу!» Ольга возмущалась: «Это же твоя мать!»
Он не знал, что сам скоро окажется на дне. Империя тестя рухнула: аресты, скандалы. Алина подала на развод: «С неудачником жить не буду». Отсудила половину и улетела в Ниццу.
Лидия Федоровна переехала к Дмитрию. Ольга, как медработник, следила за лекарствами. Внуки, Сережа и Таня, обожали бабушку. Она помогала с уроками, рассказывала сказки.
Однажды позвонила Алина: «Видела Игоря. Он в ужасном состоянии. Может, вы что-то решите».
Дмитрий нашел брата в обшарпанной квартире на окраине.
— Зачем пришел? — пробурчал Игорь.
— Мама просила.
— Мама? Как она?
— Плохо. Но хуже всего — скучает по тебе.
Игорь отвернулся. «Не могу посмотреть ей в глаза».
— Можешь, — Дмитрий сжал его плечо. — Она ждет.
Той ночью в хрущевке было тихо. Лидия Федоровна сидела в кресле, когда дверь открылась. На пороге стоял Игорь с букетом ее любимых астр.
— Мама… — голос его дрогнул.
Она молча обняла его, и слезы потекли по щекам.
— Я все знаю, сынок, — шептала она. — Но ты дома, и это главное.
Он рыдал, прижавшись к ее коленям: «Прости…»
— Главное, что понял, — она гладила его по голове, как в детстве. — Понял, что счастье — не в деньгах.
Они говорили до утра.
Через месяц Игорь устроился тренером в детскую спортшколу. Лидии Федоровне стало легче — врачи разводили руками: «Радость творит чудеса».
По воскресеньям за столом собиралась вся семья. Подруги матери говориОднажды, когда первый весенний снег начал таять, Лидия Федоровна, глядя на своих сыновей, смеющихся за общим столом, тихо прошептала: «Наконец-то мой блудный сын вернулся домой».
