В уютной, но тесной квартирке на окраине Нижнего Новгорода, где ветер свистел в щелях старых рам, раздался громкий скрип. «Опять этот проказник! Сейчас дверь снесёт!» — проворчал Евгений, отрываясь от утренних хлопот с пелёнками. Босиком он подошёл к кроватке, где маленький Степа улыбался и лепетал что-то невнятное. Убедившись, что с сыном всё в порядке, Евгений направился к кухне, откуда доносилось недовольное мяуканье кота по имени Граф.
Вырвавшись на свободу, Граф, фыркнув с пренебрежением, метнулся к детской кроватке. Анастасия, жена Евгения, вздрогнула и хотела вскочить, но муж остановил её: «Подожди, давай посмотрим. Не волнуйся так!» Кот, вопреки ожиданиям, не сделал ничего страшного — лишь уставился на младенца, будто пытаясь разгадать, кто это поселился в его владениях. Потом осторожно протянул лапу, не выпуская когтей. Евгений заметил это, но Анастасия снова забеспокоилась: «Женя, его нужно убрать из дома! Он опасен для Стёпы!»
«Настя, о чём ты? Граф нам как родной был, хоть и своенравный. Мы сами его избаловали!» — возразил Евгений, но доводы не помогли. Анастасия, охваченная материнскими страхами, видела в коте угрозу. «Смотри, как он смотрит! Хочет к ребёнку подобраться! Убери его, хоть к знакомым, хоть в приют!» — твердила она, дрожа от волнения. Через полчаса Евгений, хмурый, как осенний вечер, поймал Графа у миски, усадил в переноску и, хлопнув дверью, ушёл. Анастасия, прижимая Стёпу, смотрела в окно, как машина с мужем и котом скрылась за поворотом, поднимая рыхлый снег.
Евгений вернулся только к ночи. Он провёл день в загородном доме у друга Сергея, убеждая Графа, что здесь ему будет лучше: простор, мыши, никаких собак. Но кот, с самого начала настороженно прижав уши, всем видом показывал, что не верит ни единому слову. Дважды он смотрел Евгению прямо в глаза так, что у того сжималось сердце, и жалобно мяукал: «Мяу-у-у?» — с тоской в голосе. Когда Евгений уезжал, Граф даже не проводил его взглядом — только зелёные глаза словно говорили: «А я? Разве я не часть семьи?»
На следующий вечер раздался звонок от Сергея: «Жень, кот сбежал. Пролез через дыру в заборе. Следы ведут к трассе, в сторону города». Тридцать километров, две оживлённые дороги, пригородные посёлки с бродячими собаками. У Графа, который всю жизнь прожил в квартире, шансов не было. Евгений лишь стиснул зубы. Он понимал, что Анастасия, в своём состоянии «новоиспечённой мамы», не виновата. В их маленькой квартире выделить коту отдельный угол было невозможно, да и сам Граф, с его независимым нравом, не выдержал бы изоляции. Но чувство вины грызло его изнутри.
Жизнь шла своим чередом. Май принёс цветущие сады, лето — зной и тополиный пух. Степа научился сидеть и вовсю ползал по манежу. И вот в один жаркий июльский день входная дверь затряслась от странных ударов, будто кто-то колотил в неё мокрым полотенцем. «Женя, посмотри, кто там!» — крикнула Анастасия из комнаты. Евгений, возившийся на балконе, открыл дверь на цепочку — и остолбенел. В щель протиснулось какое-то худое, запылённое существо с клочковатой шерстью. Это «существо» стремительно рвануло к манежу Стёпы.
Анастасия вскрикнула, выронив кружку, узнав в нём Графа. Кот, измождённый, будто после долгой осады, встал на задние лапы, упёрся передними в бортик манежа и заурчал так громко, что дрожали стёкла. «Граф…» — голос Анастасии дрогнул, слёзы покатились по щекам. «Ну и гуляка!» — Евгений подхватил кота, ощупал его. Жив, хоть и грязный, как уличный кот. Без слов они бросились в ванную. Графа нужно было срочно спасать от грязи и блох.
Весь выходной превратился в суматоху. Кота мыли, сушили, отпаивали. Евгений сбегал в магазин за кормом — Граф, всегда бывший привередой, стащил со стола кусок чёрного хлеба и съел его в мгновение ока. Купил самый дорогой «Пурина», а Анастасия слала сообщения: «Граф играет со Стёпой! Он мурлычет, Женя, так громко, как никогда! Помнит лоток!» Евгений шёл домой, и сердце его пело — семья снова была в сборе: двое взрослых, их «человеческий котёнок» Степа и его верный усатый страж Граф, который, находясь рядом с малышом, словно забывал о когтях.
Теперь Граф стал самым бдительным защитником Стёпы. Даже на бабушек и дедушек рычал, если те слишком близко подходили к ребёнку. Родственники, раньше кривившиеся при виде кота, теперь задумывались о том, чтобы завести себе такого же. А Анастасия расцвела. Чувство вины за изгнание Графа ушло. Она поняла: без кота жизнь теряет свои краски.
