«Зачем рожать ещё, если у меня уже есть сын?» — эти слова мужа разбили мне сердце.
Когда я выходила замуж за Сергея, я знала, что у него есть дитя от первого брака. Но я верила, что это не станет преградой между нами. Думала, что всё ограничится редкими посещениями, алиментами и несколькими звонками по выходным. Я не строила иллюзий, но и не могла представить, что чужой ребёнок станет преградой к появлению моего собственного.
Дима — сын Сергея — вошёл в нашу жизнь совсем недавно, но стремительно и навязчиво. Его мать, первая жена Сергея, отошла от воспитания. Официально он зарегистрирован у неё, алименты получает она, но на самом деле мальчик живёт у нас. Его вещи занимают целую комнату в нашей «двушке». Сергей, ради видимости пространства, сделал перегородку, чтобы мы могли говорить, что у нас три комнаты. На деле же — тесно, шумно и совсем неуютно.
Мне 33 года. У меня тоже был брак, но детей не было. Я всегда мечтала стать матерью — пройти путь от первых толчков в животе до школьных утренников. Обнимать своего малыша, не чужого. Слышать, как он зовёт меня мамой. Я не бесплодна, я здорова. Но мой муж, как каменной стеной, отгородился от этой мечты. Говорит, что не понимает, зачем нам новый ребёнок, если у него уже есть Дима. Уверяет: «Не нужно жертвовать фигурой, здоровьем, временем — ведь уже есть сын».
А я не хочу просто «уже есть». Я мечтаю о своём. О младенце, а не о пятилетнем капризном мальчике, который ведёт себя так, будто весь мир ему должен. Он не слушается, грубит, швыряет вещи, устраивает сцену и может ударить. Ему вечно что-то не так, он завидует и ревнует, не скрывая, что я ему чужая. И я действительно — чужая. У меня нет к нему чувств. Ни материнских, ни даже тёплых.
Сергей думает, что «мы всё исправим вместе». Уверен, что я должна принять Диму как родного. А я не хочу. У меня не включается любовь по щелчку. Я не та женщина, что появилась в его жизни с рождения. Я не его мама. Я не хочу притворяться.
Когда я заговорила о ребёнке, муж просто пожал плечами:
— Ты знала, за кого замуж выходишь. У меня уже есть сын. Этого достаточно.
Достаточно? Для кого? Для тебя? Для твоей матери, которая теперь требует от меня любви и терпения, а на мой вопрос о праве на собственное материнство смотрит как на каприз?
— Полюби Сергея — полюби и Диму, — слышу я от свекрови. Но почему никто не спрашивает: а я-то? Меня кто-то любит? Кто-то думает обо мне, о моих чувствах, желаниях, потребностях? Или моя задача — безропотно принять «готовый комплект», не имея права даже на материнский инстинкт?
Я старалась. Готовила Диме, забирала его из детского сада, читала ему книги. Но делала это не от любви — от чувства долга. Автоматом. Без души. И с каждым днём внутри меня нарастает обида. Не на ребёнка — он, возможно, не виноват в том, что живёт в смятении между двумя родителями. А на мужа. На его равнодушие. На то, что мои мечты для него — пустой звук.
Когда я сказала Сергею, что готова принять Диму, но только если у нас будет общий малыш, он покрутил пальцем у виска. «Зачем, — сказал он, — усложнять жизнь, если можно просто жить». А мне не «просто жить» хочется. Мне хочется быть мамой. Настоящей. Не временной, не «на замену».
Может, я эгоистка. Может, не готова к тому, что называют «мудростью женщины». Но я не хочу жить, жертвуя собой ради чужих ошибок. Я люблю Сергея. Я борюсь за наш брак. Но я не могу пожертвовать своим материнством ради его прошлого.
Я не обязана рожать, если не хочу. Но если хочу — никто не вправе мне это запрещать. Даже любимый муж. И если он этого не поймёт — возможно, мне придётся сделать выбор. Между вечной ролью мачехи и правом стать мамой по-настоящему.
