Брат с семьёй въехал к нам — и чуть не погубил мою семью.

Всю жизнь моим слабым местом был младший брат Артём. С детства он отличался… своеобразно. Где у других — порядок, у него — хаос, где у соседей — расчёт, у него — авантюра. Ни дня без происшествий, ни шага без последствий. И самое главное — он вечно втягивал в свои проблемы нас, старших, потому что «родные должны держаться вместе».

Артём давно женат. С его женой Мариной у них два сына — пять и семь лет, оба — как маленькие ураганы. А недавно они затеяли ремонт в своей трешке. Как обычно, у брата всё с перекосом: деньги на стройматериалы нашлись, бригаде заплатили авансом, а вот где жить во время ремонта — не подумали. Снимать квартиру — «слишком дорого», в гостинице — «это просто безумие». Решение пришло мгновенно, как удар молнии:

— Поживём у вас с Олей! Мы же семья!

Но предупредить нас Артём, конечно, не удосужился. Воскресное утро, семь часов, мы ещё спим. Жена на шестом месяце, каждый час сна для неё — на вес золота. Вдруг — звонок, топот, лай… Она вскочила, сердце колотится. Я открыл дверь — а там вся их орава: Артём, Марина, дети, чемоданы, рюкзаки и… пёс.

Вошли, не снимая обуви. Прямо к столу, как будто так и надо. Уселись и объявили: «Мы тут немного поживём. Месяц, не больше».

Оля, хоть и в положении, но воспитанная женщина — не показала виду. Улыбнулась, накормила их завтраком, а потом отвела меня в комнату. И тут… её взгляд сказал больше любых слов. Она была в ярости: гормоны, бессонница, усталость — и вот это «счастье». Я уговаривал её, твердил, что это ненадолго, что он же брат. Вроде бы она сдалась.

Первые дни всё шло терпимо. Жена готовила — они ели. Много. Очень много. Но потом началось.

Мальчишки, словно два смерча, за неделю разнесли полсервиза, подаренного Оле её бабушкой. Кот пропал — позже мы нашли его в подъезде, дрожащего, еле живого. А пёс устроил погром: порвал обивку дивана, покусал тапки, изодрал шторы. И всё это под снисходительные комментарии Марины: «Ну они же дети! Ну он же щенок ещё, играется!»

Я с утра до ночи таскал из магазинов еду. У Оли болела спина — она без передышки стояла у плиты. А Марина? Даже тарелку за собой не убрала. Ни помощи, ни слова благодарности, ни тени смущения. Её дети прыгали по кроватям, крошки сыпались на пол, собака справляла нужду в прихожей — и всем было «всё нормально».

Каждое утро начиналось с лая. Каждую ночь — с топота детей. У Оли участились боли. Она плакала в подушку. Я чувствовал — ещё чуть-чуть, и всё: конец. Развод. Я видел, как женщина, которую я люблю, сгорает на глазах лишь потому, что моему брату важнее его удобства, чем наш покой.

На десятой ночи я не выдержал. Мы поговорили с Олей — и я, впервые в жизни, выбрал её сторону. Я сказал им всё: что они ведут себя, как дикари, что помощи от них — ноль, а разрухи — тонны. И если они не начнут уважать наш дом, пусть ищут другое место.

Марина скривилась. Артём закипел от обиды. Обозвал нас «предателями», сказал, что «родственники так не поступают». Собрали вещи, прихватили зачем-то наш блендер и пару полотенец, ушли, хлопнув дверью так, что дрогнули стены.

Мы с Олей молча наводили порядок. Я вынес три мешка мусора. Кот, дрожа, выполз из-под шкафа. Жена впервые за две недели рассмеялась. Мы спасли не только квартиру — мы спасли нашу семью.

Теперь Артём всем рассказывает, что «родной брат выгнал его в трудную минуту». Что мы оставили их без крыши. Но я даже не оправдываюсь. Пусть говорит. Главное — моя беременная жена снова спит спокойно, а я знаю: я сделал правильный выбор.

А вы бы смогли так? Терпели бы ради семьи? Или защитили бы свой дом и тех, кто в нём дороже всех?