В одном из серых спальных районов подмосковного Балашихи, где бетонные многоэтажки хранят немые тайны своих жильцов, случилась странная история, пропитанная тревогой и смутными предчувствиями. Светлана, девушка с усталыми синими глазами, возвращалась домой после бесконечного дня в офисе. Ее шаги глухо отдавались в пустом лифте, а мысли витали вокруг предстоящей свадьбы с женихом Денисом. Но то, что ждало ее за порогом собственной квартиры, перевернуло привычный порядок вещей.
Ключ с трудом повернулся в скрипучем замке. Дверь подалась, и Светлана шагнула в полумрак прихожей. Швырнув сумку на тумбу, она вдруг застыла — на полу, в желтом свете старой лампы, стояли мужские ботинки. Потрепанные, с оторванной шнуровкой на правом. Такие носил только Денис. В груди резко кольнуло. Они жили отдельно: она здесь, он — в съемной однушке у метро «Выхино». Совместная жизнь должна была начаться только после свадьбы. Его внезапное появление здесь, без звонка, без предупреждения, было как снег в июле. «Что за черт?» — выдохнула она, ощутив, как мурашки поползли по спине.
Осторожно пройдя в зал, Светлана прислушалась. Тишина. Но воздух был густой, будто заряженный чужим присутствием. На диване валялась знакнутная кожаная куртка Дениса, а на столе стояла кружка с остывшим чаем — на дне мутный осадок. Ее взгляд метнулся по комнате. Почему он здесь? Почему молчал? И главное — как вошел? Ключей у него не было… Или? Смутные воспоминания всплыли в голове: месяц назад, после бокала вина, она вручила ему запасной ключ «на всякий случай». Но это не объясняло, почему он пришел как партизан, без предупреждения.
Из спальни донеслись тихие шорохи. Сердце Светланы забилось чаще. Она схватила телефон, палец уже дрожал над кнопкой вызова. «Денис?» — позвала она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Ответа не было. Сжав зубы, она двинулась к спальне. Половицы скрипели, будто предупреждая об опасности. Дверь была приоткрыта, и в щели мелькнуло движение.
Когда она распахнула дверь, кровь ударила в виски. На краю кровати сидел Денис, сгорбившись, его пальцы нервно теребили подол рубашки. Он обернулся, и в его глазах Светлана увидела что-то чужое — вину, страх, усталость. «Света… не пугайся, ладно?» — его голос звучал надтреснуто, будто он сам не верил в свои слова. Она не выпускала телефон из руки. «Что ты тут делаешь? Как ты залез?» — слова вырывались резко, а в голове уже строились страшные догадки.
Денис встал, сделал шаг, но замер, увидев, как она отпрянула. «Я… мне нужно было поговорить. Ключ ты сама дала, помнишь?» Светлана нахмурилась. Да, вроде давала… Но это не отвечало на главное: почему он пришел как вор, без предупреждения? «Поговорить? О чем? Нельзя было позвонить?» — голос ее стал жестче, страх сменился раздражением.
Денис потупил взгляд. «Света, есть вещи, которые я не договаривал. О себе… о семье. Думал, успею до свадьбы, но…» Он замолчал, и эта пауза повисла, как нож над головой. Светлана почувствовала, как земля уходит из-под ног. Что он скрывает? Долги? Преступление? Другую?
Они разговаривали на кухне. Денис, запинаясь, рассказал о письме, которое получил вчера — от отца, с которым не общался десять лет. О старом долге, который теперь висит на нем. «Я не хотел тебя втягивать, но мне нужно было где-то остыть. Твой дом… он как крепость». Светлана молчала. Его слова казались правдой, но в них было что-то оборванное. Она вдруг поняла, что человек, с которым собиралась связать жизнь, для нее — темный лес.
Когда Денис ушел, пообещав перезвонить, Светлана осталась одна в квартире, которая теперь казалась чужой. Ботинки в прихожей, смятая куртка, недопитый чай — все это было как следы незваного гостя, вторгшегося не просто в ее дом, а в жизнь. Она подошла к окну, глядя на огни Балашихи, и подумала: а если это только начало? Если тайны Дениса — это тени, которые потянутся за ними?
Этот вечер изменил все. Любовь, казавшаяся такой ясной, обернулась лабиринтом. Теперь каждый скрип половиц, каждый шорох за стеной напоминал ей: даже самые близкие люди могут принести с собой тьму. И где-то в уголках квартиры, среди привычных вещей, теперь пряталась тревога — тихая, но неумолимая.
