Я, моя мать и сестра — чужие друг другу
Квартира в Нижнем Новгороде, где я живу с мужем и ребёнком, официально принадлежит мне. Когда-то её купили мои бабушка с дедушкой по отцу. После свадьбы родители построили дом за городом и уехали, оставив жильё папе. Но это история не про квадратные метры, а про то, как родные люди стали чужими, как их жадность и предательство разорвали последние связи между нами.
Я родилась первой, а через два года на свет появилась сестра Света. Мы жили в этой квартире, пока мне не стукнуло десять. Потом родители развелись. Мать забрала Свету и уехала к своей маме, а я осталась с отцом. С тех пор виделась с ними раз в полгода — и то только потому, что бабка звонила папе и клянчила: «Отправь дочку, пусть хоть ненадолго приедет». Эти визиты были для меня мукой, а не радостью.
Мать всю жизнь твердила, что мечтала забрать меня, но не могла — якобы не было денег. Когда мне исполнилось шестнадцать, она наконец позвала жить с ней. Но я уже привыкла к тихой жизни с отцом — без драм, без криков. Их дом напоминал общагу: мать, Света, бабка, тётка с её тремя шумными детьми, вечно грызущимися за место. Я отказалась. Оставить отца одного казалось мне подлостью. С тех пор мать считает меня предательницей — «выбрала папку, а не меня».
Квартиру мы с отцом приватизировали на четверых: я, он, мать и Света. Отец пытался вычеркнуть их из документов, но не вышло. Когда мне стукнуло восемнадцать, папа женился на своей подруге. Он не хотел приводить мачеху в дом, пока я росла, поэтому переехал к ней, оставив мне квартиру. Навещал, платил за коммуналку, кидал деньги, пока я не закончила учёбу и не встала на ноги.
А мать рассказывала другую сказку: якобы отец выгнал её, отобрал меня, чтобы не платить алименты, и настраивал против неё. Уверяла, что боролась за меня в судах, но проиграла. Правда же в том, что суд оставил меня с отцом, потому что мать не могла дать мне нормальную жизнь. Её враньё — лишь попытка оправдать своё равнодушие.
В двадцать пять я вышла замуж за Дмитрия. Тогда мать и Света нагрянули с требованием разменять квартиру. Отец, устав от их истерик, переписал свою долю на меня и сказал: «Разбирайся сама». Он просто ушёл, бросив меня одну в этой войне. Два года, даже когда я была беременной, они превращали мою жизнь в кошмар. Выставили свою долю на продажу, хотя в двушке не было отдельной комнаты. Угрожали пустить жильцов, пытались вломиться к нам и поселиться, плевать хотели на мой покой.
В итоге мы с мужем, стиснув зубы, взяли ипотеку и выкупили их долю. Отец помог деньгами. Дмитрий переоформил свою часть на меня — теперь квартира полностью моя. Но мать и Света до сих пор злятся, что «мало» получили. Они спустили деньги на отдых в Турции, шмотки, новую машину и ремонт у бабки, даже не задумавшись о будущем.
Света злится от зависти. Её колбасит, что она ушла с матерью, а я осталась с отцом, который оплатил мой институт и оставил жильё. Она толИ теперь, когда мы с Димой укладываем нашу дочку спать, я знаю — никакие их обиды не отнимут у нас это тихое, тёплое счастье.
