Я, моя мать и сестра — чужие люди
Квартира в Красноярске, где я живу с мужем и ребёнком, официально принадлежит мне. Когда-то она была собственностью моих бабушки и дедушки по отцу. После свадьбы родители построили дом за городом и переехали туда, оставив квартиру папе. Но дело не в недвижимости, а в том, как моя мать и сестра стали для меня посторонними, как их жадность и предательство разорвали последние родственные связи.
Я родилась первой, а через два года на свет появилась моя сестра Света. Мы жили в этой квартире, пока мне не исполнилось десять. Потом родители развелись. Мать забрала Свету и уехала к своей матери, а я осталась с отцом. С тех пор я видела их раз в полгода — и то только потому, что бабушка уговаривала отца отпустить меня в гости. Эти визиты были для меня скорее долгом, чем удовольствием.
Мать твердила, что хотела забрать меня, но сначала у неё не было денег. Когда мне исполнилось шестнадцать, она наконец позвала меня к себе. Но я уже привыкла к жизни с отцом — тихой, спокойной, без скандалов. У них же был настоящий муравейник: мать, Света, бабушка, тётя и её трое шумных детей, вечно деливших пространство. Я не хотела туда. Да и оставить отца одного казалось предательством. Я отказалась, и с тех пор мать считала меня предательницей, обвиняя, что я выбрала отца и отвергла её.
Квартиру мы с отцом приватизировали на четверых: меня, его, мать и Свету. Отец пытался ликвидировать их доли, но не смог. Когда мне исполнилось восемнадцать, он женился на своей давней подруге. Он не хотел приводить мачеху в дом, пока я росла, но теперь переехал к ней, оставив меня одну. Он помогал с деньгами, оплачивал коммуналку, поддерживал, пока я не закончила институт и не стала зарабатывать сама.
Мать же сочиняла другую версию: будто отец выгнал её, забрал меня, чтобы не платить алименты, и настраивал против неё. Она уверяла, что боролась за меня через суд, но проиграла. На самом деле суд был, и отцу оставили меня, потому что мать не могла дать мне нормальную жизнь. Её сказки — лишь попытка оправдать свою холодность.
В двадцать пять я вышла замуж за Дениса. Тогда мать и Света объявились с требованием разменять квартиру. Отец, устав от их притязаний, переписал свою долю на меня и сказал: «Разбирайся сама». Он вышел из игры, оставив меня один на один с их натиском. Два года, включая мою беременность, они превращали мою жизнь в кошмар. Они выставили свою долю на продажу, хотя в двухкомнатной квартире не было выделенной комнаты. Угрожали сдать комнату посторонним, даже пытались ворваться и жить с нами, игнорируя моё право на покой.
В конце концов мы с мужем, скрипя сердцем, взяли ипотеку и выкупили их долю. Отец помог деньгами. Денис переоформил свою часть на меня, и теперь я единственная хозяйка. Но мать и Света до сих пор злятся, что получили «мало». Они спустили деньги на отдых, шубы, машину и ремонт у бабушки, не думая о будущем.
Света завидует. Ей обидно, что она ушла с матерью, а я осталась с отцом, который оплатил моё образование и оставил мне квартиру. Я жила в тишине, а они ютятся у бабушки с семьёй тёти. Света не училась, работает за копейки, снимает жильё с мужем. Но разве я виновата в их выборе? Они могли купить жильё, а не машину, но предпочли сиюминутные радости.
Я живу с Денисом и дочкой. Навещаем отца и его жену, которая души не чает в нашей малышке. Иногда видим деда — бабушки уже нет. Мать и Света для меня — чужие. Мне не интересна их жизнь, и мне не нужны их упрёки. Но есть одна заноза — соседка Галина. Она дружит с матерью и при каждой встрече бросает на меня осуждающие взгляды, шипя, что я «обделила» Свету.
Когда отец уехал, Галина уговаривала меня пустить мать и Свету жить в квартиру. Теперь она сплетничает, передаёт матери мои новости и ноет, как Света мучается в плохих условиях. Мне противно это слушать, но она не унимается, требуя «справедливости». Её слова — как соль на рану, но я не собираюсь оправдываться.
Мне наплевать на их обиды. Какое родство, если мать годами меня игнорировала, а во время беременности грозилась подселить «каких-то мужиков»? Настоящая мать так не поступает. Почему она редко со мной общалась? Почему не боролась за меня, когда я была маленькой? Она сама сделала нас чужими. Света могла думать головой, а не спускать деньги на ерунду. Их выбор — не моя вина. Я живу своей жизнью и не оглядываюсь назад.
