Невестка убирает чужие дома, а своё жильё загадила
Моя невестка Светлана устроилась в клининговую службу в нашем городе Егорьевске. Теперь она надраивает полы и вытирает пыль в чужих квартирах, а свой дом похож на свалку. Грязь, беспорядок, затхлый запах — и это с маленьким ребёнком! Утверждает, что после работы у неё нет сил на уборку. Но как можно жить в таком хлеву, когда твой сын ползает по заляпанному полу?
После декрета Светлана год отказывалась от всех предложений. Ни график, ни зарплата её не устраивали. Куда звали — морщилась, а куда мечтала — не брали. Мой сын Кирилл вкалывал на двух работах, тянул ипотеку, кредиты и семью, а она сидела дома, требуя, чтобы он, как «настоящий мужчина», обеспечивал её прихоти.
— Возьмись хоть за что-нибудь, а там видно будет, — уговаривала я, глядя, как сын выбивается из сил.
— Не хочу за копейки! Найду подходящее место — тогда и выйду. А пока пусть Кирилл пашет, — отрезала она без тени стыда.
Я помочь не могла — сама едва справлялась, ухаживая за мужем после инфаркта. Все деньги уходили на лекарства и коммуналку. А Светлана жила припеваючи, пока семья тонула в долгах. Молчала, но внутри всё клокотало от злости.
Наконец, спустя год, она снизошла до работы в клининге. Зарплата хорошая, график свободный — перестала капризничать и начала приносить деньги. Я обрадовалась, думала, теперь всё наладится. Но не тут-то было.
Когда приехала проведать внука, сердце упало. Раньше Светлана держала дом в идеале: везде чистота, всё на своих местах. А теперь? Квартира напоминала помещение после погрома. Груда одежды — не поймёшь, чистая или грязная — валялась в углу. Пол лип, как после ярмарки. В ванной воняло, будто там не убирались с прошлого года. Смесители покрылись ржавыми подтёками, а в раковине на кухне посуда зеленела от плесени. Кинулась мыть тарелки, чтобы хоть как-то навести порядок, но внутри всё дрожало от негодования.
Дождалась Светлу с работы и не сдержалась:
— Ты вообще убираться разучилась? Это же позорище! Если гости зайдут, сгоришь со стыда!
— Месяц не прибиралась, — равнодушно ответила она. — На работе исхожусь с ведром, дома сил нет. Кирилл не помогает, вот и живём как получается.
Я остолбенела. Кирилл приползает домой за полночь, еле на ногах стоит, а она ждёт, что он будет швабру в руки брать? У неё же свободный график, ребёнок в саду, времени полно — но убираться, видите ли, ниже её достоинства! Чем она занята? В телефоне копается или спит?
— Ты серьёзно? — вспылила я. — Я на работе убираю чужие дома за деньги, дома хочу отдыхать! Зарабатываю не меньше твоего мужа, пусть теперь он бытом занимается!
— Когда ему убираться? Ночью? У него один выходной в неделю! — не выдержала я, защищая сына.
— Вот в выходной и приберётся, — огрызнулась она.
Ушла с тяжёлым сердцем. Обещала Кириллу не лезть, но как молчать, когда они живут в хламе? Светлана год дома сидела, месяц отработала — и уже командует? Их жильё превращается в помойку, а внук дышит этой гадостью. Неужели ей не совестно?
Знаю, Кирилл убираться не станет — он и так на износе. Если так пойдёт, их дом зарастёт грязью окончательно. Со Светланой говорить бесполезно — только огрызается. Но с сыном я поговорю. Не ради них, а ради ребёнка, которому нельзя расти в таком кошмаре. Как можно быть такой беспечной?
