Бабушка, которая скучает понарошку
Мать моего мужа, Татьяна Петровна, всем и каждому поведает, как страдает без своей внучки Сашеньки. Но как только попросишь её присмотреть за ребёнком — сразу же куча отговорок.
Татьяна Петровна — дама с норовом, чего уж там. Порой просто смешно смотреть на её театральные вздохи. Готова каждому встречному-поперечному рассказывать, как ей не хватает нашей Саши. Соседям, подружкам, даже тёте Зине из пятого подъезда — всем достаётся её трогательная история о том, как мы, якобы, не пускаем её к внучке. А недавно наткнулась на её пост в соцсетях: «Моя Сашенька! Как же я по тебе тоскую!» — с кучей слезливых смайлов и сердечек. Можно подума, что между нами — полстраны, что она живёт где-нибудь в глухой деревне, а мы — в шумной Москве. Но нет! Мы с Татьяной Петровной живём в одном городе, в Екатеринбурге, да ещё и в соседних дворах. Десять минут пешком — и она у нашей двери. Но дело, конечно, не в расстоянии. Она обожает разыгрывать драму, а вот реальные действия — это не про неё.
Её тоска по внучке чудесным образом испаряется, стоит ей переступить наш порог. Любить-то она Сашу любит… но только на словах. Прийти, обнять, поиграть с ней? Ой, нет, это не для неё. Её грусть — красивая сказка для подруг, а не настоящие поступки. Вздыхает, ноет, но как доходит до дела — тут же растворяется.
Когда мы с мужем, Дмитрием, только расписались, Татьяна Петровна сразу начала нам внуков намекать. «Ну когда же уже, молодые? Пора!» — приговаривала за каждым праздничным столом. Но у нас тогда были другие задачи. Мы с Димой ютились в маленькой однушке, считали каждую копейку. Сначала надо было решить жилищный вопрос. Взяли ипотеку на двушку в новостройке, обустраивались, копили. И только потом решились на ребёнка. Татьяна Петровна была на седьмом небе, когда узнала, что я беременна. Тут же разнесла новость всем: подругам, соседкам, даже кондуктору в автобусе, кажись, сообщила. Я тогда шутила, что она объявление в газету подаст.
Я даже боялась, что после рождения Саши Татьяна Петровна к нам переедет. Рисовала в голове, как она будет тут вечно крутиться, советы давать и внучку на руки таскать. Но получилось всё наоборот. Когда я родила, она примчалась в роддом. Слёзы, объятия, сотня фото на телефон — и на этом всё. Поразводила сантименты и… уехала домой. Даже к нам не заглянула, когда мы с Сашей вернулись. Я подумала: может, не хочет мешать? Даёт нам время освоиться? Но шли месяцы, а она появлялась всё реже.
Звала её в гости, предлагала прийти, повозиться с Сашей. Но каждый раз находилась причина. То давление скачет, то на дачу надо, то вдруг срочные дела. За три года она у нас была раз пять, не больше. К себе тоже не зовёт — только просит фотки слать. «Ах, какая у вас умничка! Присылай ещё!» — пишет в вотсапе. Но стоит попросить её посидеть с Сашей, потому что мне к врачу или по делам — тут же «ой, у меня голова» или «ой, я занята». И всё это — под аккомпанемент вечных жалоб, как ей внучку не хватает.
Сейчас Саше три. Бабушка видела её считанные разы, хотя живёт в пяти минутах ходьбы. Но Татьяна Петровна продолжает свою пластинку: «Ой, как я скучаю! Хочу к Сашеньке!» — и опять слёзы, опять посты. Я уже даже не злюсь, просто смешно. Её тоска — спектакль для галочки, где главное — красивые слова, а не дела. Саша растёт, и я знаю, что у неё есть любящие мама с папой. А бабушка? Может, когда-нибудь она поймёт, что внучка — это не повод для красивых фраз, а реальный ребёнок, который ждёт её тепла.
