Ваня возненавидел своего отчима, когда узнал, что тот ему не родной.
Ему даже показалось, будто он вспомнил, как они с матерью жили вдвоём, прежде чем в доме появился этот чужой мужчина, которого заставили называть отцом.
Да какой он отец? Самозванец. И врун. И мать обманщица — скрывала правду. Не просто правду, а самую важную.
— Вань, ну ты пойми… Хотели сказать, да всё как-то не получалось…
Отчим присел на корточки перед Ваней. Мать опустилась рядом на кровать и молча кивала.
— Вы врали… — повторял Ваня, глядя в пол.
— Не врали… ну, в общем, получается, врали… Но ты же был совсем малыш. Не было тебе и двух, когда мы с мамой поженились, и ты сам начал меня папой звать… Я тебя сразу усыновил — чтоб всё по-честному. Планировали рассказать, когда подрастёшь, но момент подходящий не находился…
— А врать — момент находился? Значит, врать можно? Ты же сам твердил, что главное — не лгать! А сам…
Ваня почувствовал, что сейчас расплачется, а этого допустить было нельзя.
— Ясно. Вы хотели как лучше. И бабушка хотела как лучше — вот и обсуждала с соседкой, а не со мной… А я подслушал. Уйдите. Спать хочу.
— Ваня, мы тебя очень любим. Я тебя очень люблю. Слышишь?
Отчим протянул руку, но не осмелился прикоснуться… Мать гладила Ваню по плечу, пытаясь поймать его взгляд.
— Понял. Я вас тоже… Можно я посплю?
Родители вышли, тихо прикрыв дверь. А Ваня уткнулся лицом в подушку и беззвучно разрыдался.
Утром он долго разглядывал себя в зеркале.
«Что ж… действительно не похож…» — Ваня скосил глаза, рассматривая профиль. «И нос совсем другой…»
Соседка бабушки оказалась права — «не в вашу породу».
«В кого ж парнишка-то вышел? Не в вас, видать…» — поинтересовалась она за чаем, и бабушка проболталась… А Ваня случайно услышал.
Знание обожгло — будто невидимое ледяное ведро вылили на голову, смыв все краски.
Ему стало стыдно, что подслушал. Он не мог смотреть бабушке в глаза. (Бабушке? Выходит, и она теперь — не бабушка. Никто…)
Он позвонил матери, попросил забрать его пораньше. Та приехала, взглянула — и всё поняла.
А потом был этот тягостный, ненужный разговор…
Ваня решил больше не поднимать тему.
Он не знал, как теперь звать отчима, и решил не звать никак.
К бабушке стал ездить реже — только по праздникам.
Так и жили… в тишине.
Ваня рос, проплядал с друзьями, на тренировках. Приходя из школы, закрывался в комнате — музыка или компьютер.
Отчим оставался приветливым, шутил, но не лез. И Ваня был благодарен за это.
Однажды, когда отчима не было, Ваня взял ноутбук и зашёл к матери на кухню:
— Мам, покажи мне его. Можешь?
— Могу.
Она вытерла руки, подвинула ноутбук и за пару кликов открыла страницу в соцсети.
— Вот, смотри.
— Подожди… Ты так быстро его нашла?
— Ну да. Соцсети же…
— Значит, и тебя так можно найти?.. И меня?..
— Я не прячусь. И тебя не прятала, Ваня.
— Мам, а если бы он позвонил — сказала бы мне?
— Сказала бы. Честно. Я не вру.
— Верю. Спасибо.
Ваня вернулся в комнату и, закрыв дверь, взглянул на экран.
На аватарке улыбался светловолосый мужчина в очках.
Вот оно что… Мать — брюнетка, отчим — тоже. А он…
Ваня посмотрел на своё отражение в окне.
Он щёлкнул на первое фото — мужчина стоял у машины, улыбаясь. Потом — в лодке с рыбой. Дальше — обнимал женщину. И наконец — держал на плечах весёлого белобрысого малыша.
«Выходит, это… мой брат?..»
Ваня снова посмотрел на мальчишку — и ничего не почувствовал.
Он листал дальше — мужчина везде выглядел счастливым.
«Разве так можно?..» — Ваня не додумал мысль, захлопнул ноутбук.
В животе стало тяжело и пусто.
Он сидел на кровати, прислонясь к стене. Мыслей не было.
Потом услышал, как вернулся отчим.
Дверь приоткрылась, впустив свет из коридора.
— Вань, стейки принёс… Сейчас пожарю. Ужинать будешь?
— Не голоден… Спасибо, па…
Дверь открылась шире, отчим заглянул в комнату.
— Всё в порядке? Не заболел?
— Нет, пап… Просто не хочу есть.
А поехаем завтра на великах в парк?
— Конечно, сынок! — отчим распахнул дверь. — Сейчас из гаража достану, шины проверю… Завтра поедем!
Если передумаешь — приходи ужинать. Стейки отменные… лучком зажарю — на запах выйдешь!
— Ладно, пап… Спасибо.
Отчим кивнул, прикрыл дверь. Ваня остался сидеть.
Он закрыл глаза, слушая, как за стеной на кухне разливался бас отца — тот, как обычно, рассказывал очередную «почти правдивую» историю.
Мать рассмеялась… Ваня представил, как она закидывает голову, волосы рассыпаются по спине, а у глаз собираются смешные морщинки.
— Брось! Опять сочиняешь!
— Да клянусь — чистая правда!
Ваня соскучился по этим разговорам за ужином. Вообще соскучился…
С тех пор они снова стали кататься по субботам и ездить к бабушке на пироги.
Та пекла их в невероятных количествах, настаивая, чтобы Ваня пробовал все начинки.
«Растёшь, силы нужны… Весь в спорте измождел…»
Жизнь вернулась в привычное русло, изредка спотыкаясь…
Через несколько дней после бурного празднования Ванькиного восемнадцатилетия мать зашла в его комнату, плотно закрыв дверь.
— Ваня, я обещала — и скажу. Он звонил. Ну, ты понимаешь…
— Чего хотел?
— Спросил, как ты. Вообще…
— Я в порядке.
— Так и сказала. Он ещё спросил, знаешь ли ты… Я ответила, что знаешь.
— Понял,Ваня посмотрел в окно на незнакомую машину, в которой сидел тот самый мужчина, и твёрдо решил, что его настоящий отец — это тот, кто всегда был рядом.
