С самого детства Ольга жила с чувством, будто на их род нависло родовое проклятие. Прабабка ее осталась вдовой после войны, бабка — после аварии на шахте, а родной дед бросил мать, когда та была грудной. И хоть Оля грезила о простом женском счастье — где в доме уют, дети в любви растут, муж — опора, а жена — желанная, — где-то в глубине души все равно ждала подвоха.
Мужа встретила на том же заводе, где и сама трудилась. Цеха разные, но столовая общая. В перерывах за чаем разговорились, а потом и жизнь вместе свела. Без изысков — ни колечка в бокале, ни свиданий при луне. Просто расписались скромно, да и переехали в ее двушку. Бабка к тому времени уже почила, вот и жили втроем: она, он да их общая судьба, которой Оля решила дать шанс.
Первый сынок родился, потом второй. Мать Ольги вскоре скончалась. И осталась она одна. Совсем. Двое пацанов, работа, стирка, готовка, кружки, больничные, бессонные ночи. Муж вроде есть — а словно тень. Домой заскакивал лишь перекусить да рубашку свежую взять. Позже выяснилось: завел шашни с молоденькой лаборанткой. Даже не скрывался — просто жил другой жизнью.
«Подумай о детях…» — как-то шепнула Оля, впервые решившись заикнуться.
Он промолчал. Не оправдывался, не каялся, не уходил.
Она продолжала варить ему борщи, гладить рубахи, будто ничего не случилось. Но когда снова завела разговор, он зло бросил:
«Ты умеешь только полы мыть да кастрюли скрести. Жалкая кухарка».
А потом взял и ушел. Просто собрал вещи вечером. Сыновья, притихшие на диване, смотрели, как отец швыряет в мать словами, будто камнями, и уходит, будто из номера гостиницы — ни копейки не оставил, ни сожаления.
Ночью Оля рыдала в подушку, а днем держалась. Мальчишки стали ее смыслом. Жила ради них. Даже мысли не допускала о новых отношениях — верила, что ничего путного не выйдет. Но жизнь, как водится, подбросила сюрприз…
Столкнулись в магазине. Оля уронила пачку гречки, а он поднял.
«Донести сумки помочь?» — предложил.
«Не надо, спасибо…»
«Ну уж нет», — ухмыльнулся и сам взял пакеты.
Так познакомилась с Виктором. Он был не похож на других. Говорил медленно, двигался чуть неуклюже. Но в глазах — такая искренность, что аж дух захватывало.
Оказалось, он после аварии восстанавливался. Жена его бросила, едва он в больницу попал. С тех пор жил один, работал на удаленке, никого близко не подпускал. Но Оля… Оля его зацепила.
Начал заходить помогать. Сначала просто ведро подносил, когда она подъезд мыла, потом пироги приносил, потом — цветы. А однажды и вовсе заявил:
«Вы с мальчишками — моя семья. Если они не против, я бы хотел быть с вами».
Оля поговорила с сыновьями. Старший, Денис, посмотрел серьезно:
«Наш батя нас предал. Если дядя Витя хороший — пусть остается».
Так началась новая жизнь. Виктор оказался золотым человеком — заботливым, терпеливым, добрым. С мальчишками уроки делал, в футбол гонял, на школьные спектакли ходил. С ним они хохотали так, как никогда не смеялись с родным отцом.
Года шли. Денис подрос, снова пришла любовь, советовался уже с Виктором, как с отцом. Как-то вечером в дверь позвонили. Оля открыла — и кровь отлила от лица. На пороге стоял бывший муж.
«Ошибался…» — пробормотал он. «Хочу все исправить».
«Пошел вон!» — неожиданно рявкнул Денис, встав рядом с матерью.
«Ты как со старшим разговариваешь, щенок?!» — взорвался отец.
«Не смей на сына моего голос повышать», — тихо, но железно сказал Виктор, выходя вперед.
«Уходи, мы тебя не ждали!» — крикнул младший, Сережка. «Ты нам не нужен!»
Подошел к двери, толкнул отца и захлопнул ее. Оля смотрела на своих мужчин. Ее трое. Стоят плечом к плечу. Ее стена. Ее защита.
И впервые за долгие годы она почувствовала: да, она счастлива. И больше ей ничего не надо.
