Всё началось в лихие девяностые, когда каждый выкручивался как мог, цепляясь за жизнь среди рухнувшего социализма. В те времена оправдывалось многое. Особенно — у моей соседки Нины Петровны, женщины жёсткой, властной и уверенной в своей непогрешимости.
У неё было трое детей от разных мужей. Старший Дмитрий, средний Игорь и младшая Светлана. Детей она любила, но любовь эта была своеобразной: не в объятиях и нежных словах, а в строгих наставлениях и железной дисциплине. Помощи с уроками — никакой, тепла — по минимуму. «Жизнь вас научит», — говорила она, обращаясь ко мне так же, как к своим детям. Считала себя выше других — и уж точно знала, как правильно.
Когда Дима вернулся из армии, он встретил любовь. Девушка по имени Ольга была скромной, доброй, но Нине Петровне она сразу пришлась не по душе. «Не спеши жениться, — увещевала она сына. — Пока не найдёшь достойную, не связывай судьбу». Но Дима любил её — искренне, всем сердцем.
Я тогда промолчала. Сама воспитывала двух дочерей и не понимала, зачем искать «лучшую», если рядом уже есть человек, который тебе дорог. В нашем доме уже была похожая история: парень любил страстно, но родители разлучили его с девушкой. Прошло тридцать лет — а он так и не женился.
У Димы всё сложилось иначе. И страшнее. Он погиб. Обстоятельства остались тёмными, даже друзья не пришли проститься. Жизнь оборвалась внезапно, как обрубленная нить. И с ней исчезли все надежды, мечты, планы…
Средний, Игорь, долго в отчем доме не задержался. Уехал, жил в общаге, связался с дурной компанией, покатился по наклонной — и тоже ушёл слишком рано. Осталась лишь Света, поздний, почти чудесный ребёнок. Её Нина Петровна с мужем боготворили. Вырастили, выучили. Света уехала в Питер, сделала головокружительную карьеру, обзавелась квартирой в центре, дорогими шубами, личным водителем. Вот только… детей так и не родила.
А внучка у Нины Петровны всё же появилась. От той самой Ольги, которую она когда-то отговаривала выходить замуж за сына. Узнав, что та беременна уже после его гибели, сама умоляла оставить ребёнка. Деньгами помогала, продуктами, даже свою «Волгу» отдала — ту самую, на которую раньше никого не пускала.
С тех пор многое изменилось. Девочка выросла, сама стала мамой. Света по-прежнему одна — живёт красиво, но одиноко. А внучка — уже взрослая, умная, добрая. И вместе с ней — та самая «чужая» Ольга стала для Нины Петровны роднее крови.
Когда-то она считала её лишней, а теперь называет «доченькой». Пережив смерть сына, холодность Светы, Нина Петровна вдруг обрела ту самую семью, о которой даже не мечтала. Вместе ездят на дачу, отмечают праздники, пекут блины. И иногда старушка вздыхает: «Вот бы Дима это увидел…»
Теперь, за семьдесят, она точно знает: родство — не в фамилии. Родство — в тех, кто остался рядом, когда все отвернулись. Кто простил. Кто любит.
