Я поменял замок на двери, чтобы тёща не могла войти в наш дом.
Вырос я в глухой деревушке под Нижним Новгородом, только с отцом. Жили мы в старом доме, который давно требовал ремонта, но денег на это никогда не было. В девятнадцать женился на Алине и уехал в город. Думал тогда, что деревенская жизнь осталась позади, что начинается новая глава. Но судьба распорядилась иначе, и вскоре мне пришлось вернуться в родные края, где меня ждали испытания, боль и борьба за своё счастье.
Через два года после свадьбы моего отца не стало — погиб в аварии. Я был единственным ребёнком, и наш дом перешёл мне. Мы с женой стали решать, что делать дальше. В городе мы снимали квартиру, и аренда съедала почти всю зарплату. В итоге решили перебраться в деревню — она была недалеко, и до работы можно было добираться. Деньги, которые уходили на съём жилья, вложили в ремонт. Тёща, Тамара Степановна, одобрила наше решение и попросилась пожить с нами. Отношения у нас были хорошие, и я, не раздумывая, согласился. Как же я ошибся, впустив её в свой дом.
Словно подменили женщину. Едва переступив порог, она начала лезть во все дела. Указывала, как Алине готовить, убирать, вести хозяйство. Каждый шаг жены сопровождался её критикой: то щи не те, то полы грязные, то рубашки плохо поглажены. Её «советы» звучали как приказы. Жена чувствовала себя чужой в собственном доме, будто хозяйка здесь не она, а тёща. Напряжение копилось, и она начала задыхаться от этого.
Однажды Тамара Степановна перешла все границы. После ссоры она заявила: «Если не будешь меня слушать, я отберу у тебя этот дом! Раз мой зять здесь живёт — это и мой дом!» Жену её слова ранили, как нож. Но хуже всего было то, что я, став свидетелем этой ссоры, промолчал. Не вступился за Алину, не сказал ни слова в её защиту. Это молчание разбило ей сердце. Мы, которые раньше никогда не ссорились, теперь ругались по пустякам. Она чувствовала, что теряет не только дом, но и семью.
Всё изменилось, когда тёща уехала на неделю в город к родне. Она сказала, что вернётся, но жена решила: хватит. Не могла больше терпеть её давление, её желание всем управлять. В тот же вечер мы поменяли замок на двери. Потом Алина села напротив меня и сказала: «Если хочешь сохранить семью — выбирай меня. Если важнее мать — уходи к ней». Руки у неё дрожали, но я видел — она не отступит. Устала быть слабой, устала молчать.
Я любил её. Раньше избегал конфликтов, не лез в их разборки, но теперь понял — дальше так нельзя. Согласился и поддержал. Это решение стало для неё спасением. У Тамары Степановны была своя квартира в городе, так что на улице она не оказалась. Но впускать её обратно мы не могли — слишком много унижений пришлось вынести.
Через неделю тёща вернулась. Пыталась открыть дОна билась в дверь, кричала, звонила нам, но мы не открыли — и в конце концов она уехала обратно в город, так и не сумев пробить эту новую преграду.
