С самого начала я ощутила, что в семье моего мужа мне уготована роль вечной «не своей». Едва мы с Артёмом расписались, его сестра Светлана дала ясно понять: я здесь лишняя. Я пыталась наладить контакт, быть полезной, сглаживать острые углы — но всё впустую. Будто билась головой о кирпичную стену.
Работаю я в обычной поликлинике — в регистратуре и по совместительству помогаю с направлениями и записями к врачам. Не раз выручала родню мужа: пробивала талоны без очереди, договаривалась с докторами, чтобы сэкономить им деньги. Кто-то говорил «спасибо», а кто-то и нет, но я не злилась — ну, семья же, чего тут.
Особенно усердствовала Света. Узнав, что у меня есть машина, она моментально назначила меня своим персональным водителем. И не по делам — нет, вези её в ТЦ, в парикмахерскую, к подружке. Даже в выходные! Звонок в восемь утра в воскресенье: «Оленька, подбрось меня на другой конец Москвы, срочно надо!» Ни разу не спросила, хочу ли я в это время спать или, может, у меня свои планы. При этом у неё муж с машиной есть, но почему-то таксистом стала именно я.
Светка ещё и моего Артёма на уши ставила. Стоило ей позвонить — он бросал всё и летел на помощь. Я пыталась объяснить, что хватит уже потакать, но он только отмахивался: «Ты не поймёшь, у тебя нет братьев-сестёр». А у него, видишь ли, это «святое».
Праздники в их семье были отдельным адом. Все обменивались подарками, улыбались. Я тоже дарила — каждому. Но мне в ответ — тишина. Будто я не трачу свои деньги, время и нервы.
Два года назад Свете делали операцию. Я тогда всю свою медицинскую «блат» подключила: хирургов, анализы, даже копейку с неё не взяли. Делала не за «спасибо», но когда человек даже этого не говорит — обидно. Особенно зная, что её родная мать таких условий бы не выбила.
А потом сама попала в больницу. Срочная операция. И кто из семьи мужа поинтересовался, как я? Никто. Ни единой души. Света позвонила… но не спросить, жива ли. Ей срочно понадобилась копия какой-то бумажки. Она знала, что я на операционном столе, но всё равно достала. Даже мысли не возникло, что можно попросить кого-то ещё или подождать. Вот вам и «семья».
Прошло время. Я поправилась. Как-то приехали с Артёмом на день рождения его дяди. Все собрались, поздоровались, улыбнулись. А Света… демонстративно вышла, едва меня увидела. Будто я прокажённая. После того звонка она со мной ни слова не сказала. Год. Целый год! Из-за бумажки.
Всё. Хватит. Я больше не хочу быть «удобной». Не хочу быть бесплатной услугой для семьи, которой от меня нужно только одно — чтобы я решала их проблемы. Своих родных у меня нет, но я не позволю им вытирать об меня ноги. Устала. С меня хватит.
