**Дневник.**
Моя мама таскала вещи и еду любимой сестре — терпеть это я больше не могла.
Я, Светлана Игоревна, была младшей в семье, но никогда не чувствовала тепла. Обычно младших балуют, но у нас всё было наоборот. Старшая сестра, Маргарита, была маминой гордостью, её золотцем. Мама не скрывала, что Рита лучше: хвалила её при каждом удобном случае, а мне доставались упрёки. Всё красивое — платья, куклы, даже простой взгляд — было для Риты. Я донашивала её старьё, хотя фигуры у нас разные. «Рита — красавица, ей к лицу всё, а ты хоть в золото оденься — всё равно не то», — говаривала мама, и эти слова прожигали душу, как спирт на ране.
В восемнадцать я вышла замуж. Не по любви — просто бежала из дома, где была лишней. Муж, Дмитрий Семёнович, был старше меня на десять лет, но любил так, как никто. Он обогрел меня, подарил ту заботу, которой не хватало с детства. У меня появились свои вещи, своя жизнь. Через три года родилась Лиза. Дмитрий души в нас не чаял: игрушки, прогулки, смех — всё, чего я сама была лишена. Мы были счастливы восемь лет, пока его сердце не остановилось. Скорая приехала слишком поздно. В один миг мир рухнул, оставив лишь пустоту.
Я осталась одна с Лизой. Тяжело? Да. Но ради дочки я собралась. От Дмитрия остались небольшие деньги, а я работала в парикмахерской в Нижнем Новгороде. Хватало на нормальную жизнь. Я старалась дать Лизе то, чего у меня не было: любовь, уверенность, чувство, что она важна. Но прошлое настигло — семья, от которой я отдалилась, снова влезла в мою жизнь.
После свадьбы я почти не виделась с роднёй. Дмитрий оберегал меня от их холодности. Но после его смерти они объявились. Рита к тому времени нарожала троих детей от разных мужчин. Жила с мамой в обветшалой хрущёвке на окраине. Новый кавалер Риты не ладил с тёщей, и они решили, что моя квартира — идеальный выход. Явились с требованием освободить жильё, купленное с Дмитрием. «Тебе с одной девочкой столько места не нужно», — заявила Рита. Я выгнала их, не скрывая злости. Но на следующий день мама пришла с мокрыми глазами: «Пусти переночевать». Не смогла отказать — всё-таки родная. Так она и осталась.
Мы жили, как соседи. Мама целыми днями сидела перед телевизором, смотрела «Дом-2» и молчала. Потом начала пропадать еда, вещи Лизы, даже мои серёжки. Сначала грешила на память, но однажды застала маму с пакетом, полным провизии. Она не стала отпираться: «У Риты дети, им нужнее! Ты с Лизой в шоколаде, а у них даже печенья нет». Я взорвалась. Моя дочь, моя Лиза, ради которой я пашу без выходных, осталась без сладкого, потому что мама решила, что Рита важнее?!
Я вылила на неё всё: и про несправедливость, и про то, как она годами ставила Риту выше. Заперла холодильник в своей комнате и сказала: «Теперь каждый сам за себя. Попробуй прожить на свою пенсию». И добавила: если тронет Лизу или её вещи — выкину на улицу, хоть и мать. Может, это жестоко, но унижаться я больше не стану.
Сердце болит от обиды. Всю жизнь пыталась заслужить её любовь, а она снова выбрала Риту. Даже теперь, когда я одна тяну ребёнка, она видит во мне обузу, а в Рите — ангела. Устала быть невидимкой. Мой дом — моя крепость, и я не отдам его никому. Пусть живёт, как хочет, но без меня. Хватит быть тенью.
