23 мая 2024 года.
Мама в пятьдесят решила уйти на пенсию, и в тот же момент моя жизнь покатилась под откос.
У моего брата, Кости, в детстве обнаружили болезнь суставов. Ему сделали операцию, и мама оформила для него инвалидность. Она бросила работу, чтобы ухаживать за ним. К счастью, это было до школы, и со временем Костя поправился. Инвалидность сняли, но благодаря её усилиям мама смогла выйти на пенсию раньше — в пятьдесят. Тогда я, Ольга, и подумать не могла, чем обернётся это решение.
Сейчас мне двадцать семь, живу в Москве с парнем, Сергеем. Снимаем старую комнату на окраине, пытаемся скопить на квартиру, но это нереально. Наши зарплаты — обычные для начинающих специалистов — уходят на аренду, еду и скромные траты. А хочется не выживать, а жить! Мы молоды, в большом городе: сходить в кафе, обновить гардероб, съездить не к тёте в деревню, а на море. Но о ребёнке и собственном жилье приходится забыть. Как растить малыша в съёмной комнатке?
Друзьям помогают родители. Кому-то досталась бабушкина двушка, кому-то оплачивают аренду, кто-то получил деньги на первую ипотеку. А нам с Сергеем надеяться не на кого. Он приехал из Тулы, родители вложили все сбережения в его учёбу, а теперь помогают младшему брату. Я родилась в Москве, но семья — не поддержка. Мама занята братом, ему пятнадцать, заканчивает девятый класс. А я, старшая дочь, будто лишняя в её жизни.
Раньше мама работала в отделе кадров в маленькой фирме. Работа была несложная: чаёвничала с коллегами, обсуждала быт, рецепты, шепталась про начальство. Казалось, ей нравилось. Но однажды она без предупреждения оформила пенсию. Дождалась документов и позвала меня на «праздник» в честь ухода на покой. Я онемела, думала, шутит. Кто в пятьдесят бросает лёгкую работу, когда младший сын ещё не вырос? Но мама заявила, что устала и больше работать не намерена.
Я попыталась заговорить о Костиных нуждах: его надо кормить, одевать, готовить к жизни. Мама отмахнулась: «После девятого — в техникум. Зачем ему институт? Если захочет — сам заработает». Потом добавила, что вообще не собирается помогать детям. Наслушалась, мол, как дети садятся на шею, и решила — мы должны быть самостоятельными. Её слова ударили в самое сердце: я, дочь, которая из последних сил крутится, вдруг стала обузой.
Я не прошу многого. Мы с Сергеем работаем, но содержать маму и брата нам не по силам. Я прямо сказала, что финансово помогать не смогу. Но ей всё равно: оформит субсидии, льготный проезд. У неё пенсия, скромные накопления, и она бодра: «Я своё отработала, теперь живу для себя». Будто мы — пройденный этап.
Не знаю, как на это реагировать. Сердце ноет от обиды. Вижу, как сверстники строят жизнь с поддержкой семьи, а мы с Сергеем бьёмся, как рыба об лёд. Мама, которая могла бы помочь, выбрала покой. Она радуется пенсии, а я ломаю голову, как заплатить за съём. А что будет с Костей? Он ещё подросток, но мама уже махнула на него рукой.
Я чувствую себя преданной. Семья, которая должна быть опорой, рассыпалась, как карточный домик. Её оптимизм режет по живому, равнодушие ранит сильнее, чем я думала. Не хочу ненавидеть, но как простить? Мы с Сергеем продолжаем бороться, но каждый день спрашиваю себя: почему родная мать отвернулась, когда мы так нуждаемся?
Вывод: иногда самые близкие люди оказываются дальше всех. Надеяться можно только на себя.
