Мама пережила инсульт — и моя жизнь перевернулась с ног на голову… А теперь я — счастливчик, которому завидуют даже кошки на районе!
Я рано съехал от мамы — чуть ли не на следующий день после выпускного. Отец укатил в неизвестном направлении ещё когда я пешком под стол ходил, а мама твердила, что «мужчины — это лишние хлопоты». Я же с детства грезил о самостоятельности. Учёба, работа, своя однушка в спальном районе — меня всё устраивало. Одиночество не давило, а даже нравилось: хоть целый день сиди в трусах и ешь пельмени под «Иванушек». Так бы и катилось по накатанной, если бы не тот злополучный звонок…
Прошло лет пятнадцать. Я стал оператором, как и мечтал, крутился на федеральном канале, получал приличные деньги (по меркам Питера — вообще шик!), мотался по командировкам, общался с людьми, от которых потом смешно рассказывать в баре. Девушки тоже не обходили вниманием — ну а кто откажется от парня с харизмой и стабильным доходом? Не то чтобы я коллекционировал сердечки, как покемонов, но и за серьёзность не цеплялся: романы были, чувства — но всегда первым говорил «пока». Мой кореш как-то выдал: «Я, брат, моногам, но по сезонам». Вот и я такой же. Между отношениями наслаждался свободой: хочешь — ешь шаверму в три ночи, хочешь — спи до обеда. Всё шло как по маслу, пока однажды не зазвонил телефон…
**Как снег на голову**
Звонили из больницы. У мамы инсульт. Для меня это был удар ниже пояса. Она всегда казалась неубиваемой: только вышла на пенсию, копалась в огороде под Тверью, гоняла с дворнягой Барбосом, с подругами в «Матрешке» чаи гоняла. Я навещал её часто — два часа на электричке, и вот ты дома. И казалось, что так будет всегда…
Когда я увидел её в больничной палате, сердце упало в ботинки. За одну ночь она превратилась в старушку. Врачи успокоили: жизнь вне опасности, но вот вернётся ли прежняя мама — гарантий нет. Начались бесконечные дни ожидания: сначала сорок восемь часов, потом неделя, месяц… Её выписали, и тут-то всё и началось.
**Домашний ад**
Мама не вставала. Реабилитолог, которого я нанял за неслабые деньги, честно сказал: «Она сдалась». Как будто вырастила меня — и на этом миссия завершена. Я переехал к ней, съехал свою квартиру, нанял сиделку на день, а по вечерам сам становился нянькой: кормил, переодевал, болтал о чём попало. По её рецептам учился готовить — теперь, кстати, делаю борщ лучше любой тёщи. Пытался вернуть её к жизни: то пирожные принесёт, то про сад расскажет. Но она лежала, словно заворожённая.
**Судьба в образе женщины… из «Пятёрочки»**
Однажды, задумавшись, я в магазине так резко развернулся, что снес бедную женщину с ног. Из её рук вылетела бутылка кваса — стекло вдребезги, лужа на полу. Я сунул ей пятьсот рублей (будто это что-то исправит), пробормотал «извините» и рванул к кассе. Совесть грызла, но ноги несли вон быстрее.
А на улице — опять она! Будто сама судьба подмигнула. Подошёл, извинился как человек, а потом, сам не поняв зачем, предложил подвезти. Она покосилась, но кивнула. Так я познакомился с Дашей.
Проводил её до дома, попрощался… а наутро снова торчал у её подъезда. Сам не знал, зачем. Когда она вышла, пригласил в кафе. Она отказалась — сын-школьник один дома. Но согласилась на кофе как-нибудь. «Как-нибудь» наступило на следующий день.
**Не было бы счастья…**
Мы встречались утром перед работой: она — к сыну, я — к маме. По выходным гуляли. Потом рискнули съездить на выходные в Карелию — якобы покататься на лыжах. Вместо романтики я сломал ногу на первом же склоне.
И тут случилось чудо. Мама, узнав о моей «аварии», вдруг встряхнулась. «Не могу позволить, чтобы оба мы были калеками!» — заявила и потребовала реабилитолога. И… встала. Просто встала! Мы ревели, как белуги.
А Даша… Даша «временно» переехала помогать. Но её Ванька прикипел к Барбосу и яблоням в саду, мама уже примерила роль бабушки, а я понял, что не хочу её отпускать. Через три месяца мы расписались.
На свадьбе мама сказала: «Думала, ты так и будешь жить, как кот учёный — сам по себе». А я и правда не верил, что так бывает… Теперь у нас двое детей, дом, полный грохота и смеха, и даже тёща иногда печёт блины. И если бы не тот звонок — может, до сих пор жевал пельмени в одиночестве.
Теперь я счастлив. Ну или почти — ведь тёща всё-таки печёт блины… нечасто.
