Моя история – как кошмар обернулся сказкой: вот уже 20 лет я живу, словно в доброй русской песне!

Пусть расскажу, как ураган в моей душе вдруг утих, превратившись в тихую заводь, где поселилось счастье. Меня зовут Дмитрий, и это путь мой – от разбитого корыта к настоящему богатству, о котором я и не смел думать.

С Татьяной мы были парой ещё со школы – в забытом богом городке под Тулой, где все друг про друга знают даже без слов. Потом вместе уехали учиться в Московский университет, и я был уверен: поженимся, это на роду написано. Наши лучшие друзья, Ванька и Матвей, уже заранее хлопали по плечам, клянясь быть шаферами на свадьбе. На третьем курсе мы с Таней назначили дату, обошли все загсы в округе, нашли ресторан с видом на Яузу – я парил, будто на крыльях. Но судьба решила круто сыграть со мной.

Оказалось, Таня три года водила меня за нос, тайком гуляя с другим – каким-то зазнайкой с нашего потока. Этот прощелыга знал про наши планы, но специально опутал её: она оказалась в положении. В тот день, когда я должен был надеть смокинг, другой занял моё место, а Таня надела фату для него. Я был разбит. Мир почернел, я заперся в квартире, не желая ни солнца, ни людей – боль резала, будто лезвие.

Единственный, кто не оставил меня в этом аду – Ванька. Он звонил без конца, барабанил в дверь, буквально за шкирку таскал меня гулять. Водил по столовым, спаивал чаем с пряниками, твердил, что жизнь – не карусель, но и не похороны. Я ворчал, но его настырность пробивала мою тоску.

Любовь, что выросла из злости
А потом, вскоре после свадьбы Тани, Ванька подбросил мне идею: прикинуться, что у меня новая пассия, чтобы уязвить её посильнее. Я ухватился за это – да, хотел, чтобы она хоть каплю почувствовала мою боль! Ванька уговорил свою знакомую, Надежду, изображать мою невесту. Мы начали везде появляться вместе: обнимались, смеялись, цеплялись за руки. Разыгрывали чувства так убедительно, что скоро все шептались: «Дима и Надя – ладно скроены».

Слухи дошли до Тани. Мы с Надей нагрянули к ней в гости – я нарочно прижимал её, орал анекдоты, смотрел на бывшую с вызовом. Таня стиснула кулаки, глаза её полыхали, а я ликовал внутри: «Вот тебе, дорогая!» Но сердце всё равно ныло – если бы не её измена, я бы сейчас был её мужем, а не гостем в чужом доме.

Шли месяцы, мы с Надей продолжали комедию. И вот однажды, провожая её до подъезда, я вдруг осознал – хочу обнять её не для показухи, а взаправду. Она взглянула на меня, усмехнулась – и наши губы слились. Не ради Тани, не ради мести, а потому что сами захотели. За год притворства я влюбился в неё – в её смех, как звон колокольчика, в её терпение, в то, как она умела выслушать. Надя была лучше Тани во всём – прямая, как берёза, верная, как пёс.

И вот, спустя год, мы с Надей расписались. На этот раз всё было всерьёз – я стоял у загса и чувствовал, будто судьба дала мне переписать жизнь. Таня с мужем тоже пришли – не смогли усидеть дома. Он наклюкался, начал бубнить про «роковую ошибку», а она, покраснев, потащила его домой. Я смотрел им вслед и думал: «Прощайте, былое».

Двадцать лет, как во сне
С той поры пролетело двадцать лет. Мы с Надей подняли двоих ребятишек – сына да дочь, и наша любовь только крепчает, словно морозцем скреплённый лёд. А Таня? Брак её рассыпался, как карточный домик – осталась одна, так и не найдя покоя. Иногда она заходит – осунувшаяся, с потухшими глазами. Пригубит стопку и начинает: «Дима, это мне бы с тобой быть, я сама дура».

Я лишь улыбаюсь, а Надя, смеясь, поддакивает: «Ну что, Танюха, сама виновата. Ты его профукала, а я подобрала». И мы обнимаемся с ней – потому что знаем: так и есть. Я стал её судьбой, а она – моей.

Кто б сказал, что из такой драмы выйдет такая жизнь? Двадцать лет, будто в доброй сказке – вот мой ответ судьбе за все слёзы. Таня осталась тенью, а Надя стала моим солнышком. Каждый день с ней – доказательство, что даже из пепла можно сложить счастье. И я благодарен небесам, что вышло именно так.