**Дневник старика**
Иногда решение, будто прыжок в тёмный омут, способно перевернуть судьбу и подарить то счастье, о котором и не мечтал.
Здравствуйте, друзья. Меня зовут Михаил Петрович, мне за шестьдесят, и я — дед, наблюдающий за семьёй с теплом и тревогой в сердце. Когда-то я сам был молодым отцом и знаю, каково это — нести груз родительства. У нас с покойной женой Анной было двое детей — сын Дмитрий и дочь Татьяна. Большая семья никогда не была моей мечтой — вырос в деревне под Тверью, где кусок хлеба на шестерых детей делили по крошкам. Потом, в городе, вкалывал на заводе, чтобы вытянуть Диму, пока сам учился заочно. Тяжело, но справились.
Когда учёба осталась позади, и мы с Аней наконец вздохнули свободнее, Дмитрий вдруг зачастил с просьбами о братике или сестрёнке. Каждый день, даже ночью, он будил нас и твердил одно: «Хочу малыша!» Игрушки ему были не нужны — он тянулся к каждому младенцу во дворе, трогал пухлые ручки и спрашивал: «Когда у нас такой будет?» В конце концов, сердце дрогнуло — решили, справимся, хоть и нелегко.
И под Рождество, словно чудо, родилась Танечка. Дмитрий светился от счастья — часами сидел у колыбели, напевал ей под нос, оберегал, как храбрый рыцарь. Они выросли неразлучными, будто две берёзки из одного корня.
**Но жизнь развела их дороги**
Когда пришло время обзаводиться семьями, каждый выбрал свой путь. Татьяна рано вышла замуж, родила двух дочек и теперь крутится между работой и домом в шумной Казани. А Дмитрий долго искал ту единственную. Присматривался, колебался, пока не встретил Надю — скромную, но с характером. Она подарила ему дочь, мою любимую внучку Соню. Как раз тогда я вышел на пенсию и с радостью взял на себя заботы о малышке.
Мы с Соней гуляли в скверах, катались на санках зимой, ходили на кукольные спектакли. Ей уже шесть — весёлая, с огоньком в глазах, добрая, как мать, но такая же упрямая. И вот уже год она твердит одно: «Дедуля, хочу братика или сестрёнку!» Как её отец когда-то, она бросается к младенцам в колясках, трогает их за щёчки и спрашивает: «А у нас когда будет?» Подарили ей куклу-младенца — отшвырнула в угол: «Не настоящий!»
**Слёзы невестки и твёрдость сына**
Моя невестка Надя тоже мечтает о втором ребёнке. Вижу, как теплеет её взгляд, когда она смотрит на Соню, как дрожит голос, когда заговаривает об этом. Но Дмитрий — будто каменный. «Не сейчас, отец, — отрезает он, — рубль слабый, еле на одного хватает». Напоминаю, как сам в детстве упрашивал нас о сестре, как они с Таней близки. Но он лишь хмурится: «Тогда другое время». И просит не лезть.
А стоит ли спорить? Разве он не знает, как мы с Аней вертелись с двумя детьми? Я гнул спину на заводе, она подрабатывала швеёй, но выстояли. И сейчас я помогаю им с Соней — вожу в сад, читаю сказки на ночь. С радостью бы нянчил и второго! Деньги — дело наживное, а жизнь — бесценна. Но он не понимает.
Однажды Надя пришла ко мне в слезах. Руки тряслись, когда она прошептала: «Михаил Петрович, поговорите с ним… Я больше не могу». Что я мог ответить? Не могу же я заставить сына. Это их выбор. Но как больно видеть её мокрые от слёз глаза…
**Молитва старика**
Каждый день думаю: какая же сила нужна женщине, чтобы выносить дитя, родить, а потом снова мечтать о ребёнке. Надя — золото, нежная, но с железной волей. Вспоминаю Анну, которая подарила нам Танюшку, несмотря на все трудности. Спасибо ей. Но почему женская любовь не может растопить мужское упрямство? Почему Дима так непреклонен?
Молюсь в тишине. Молюсь, чтобы Сонина детская настойчивость пробила стену в его сердце. Чтобы он одумался, и в их доме раздался смех ещё одного малыша. Верю в чудо — жизнь не раз доказывала, что оно возможно. И каждый раз, глядя на её смех, надеюсь: детская радость окажется сильнее Надиных слёз.
Надя заслуживает счастья. Заслуживает того, о чём так мечтает. А я, седой дед, могу лишь ждать и верить. Верить, что страх перед завтрашним днём не затмит радость нового дня. Ведь нет ничего дороже жизни — я знаю это лучше многих. Будем ждать.
