История семейной драмы: Изгнание из дома
Взросление — это момент, когда осознаёшь, что семья может оказаться самым ненадёжным утесом в твоей жизни. Эта мысль преследовала меня каждый вечер, когда я возвращалась в свою маленькую квартиру на окраине подмосковного городка. Меня зовут Светлана. В 23 года я получила диплом маркетолога. Все годы учёбы я жила в старой дедовской квартире, которую мама унаследовала после его смерти. Платить приходилось только за коммунальные услуги, что я и делала, подрабатывая официанткой в кафе «Берёзка» неподалёку.
Сочетать учёбу и работу было тяжело. Я приходила домой без сил, чтобы ночью учить конспекты или писать диплом. Но я справлялась — так поступают взрослые, самостоятельные люди.
Праздничный ужин в честь моего выпуска в родительском доме начался прекрасно. Мама постаралась, накрыв стол с домашними пирогами и салатами. Моя младшая сестра Марина, 16-летняя хохотушка, шутила, что будет скучать по моим подсказкам по математике. Пришли родственники, все поднимали тосты за мой успех. Но когда гости разошлись, атмосфера переменилась. Мама откашлялась тем тоном, который всегда предвещал бурю. У меня ёкнуло сердце.
«Света, дорогая, — начала она холодно, — теперь, когда у тебя есть диплом, нам нужно поговорить о квартире».
«Что с ней?» — спросила я, ощущая, как сердце уходит в пятки.
«Если хочешь там жить, придётся платить за аренду».
Я онемела, словно меня окатили ледяной водой. Отец молчал, уставившись в тарелку, а Марина уткнулась в телефон, но я видела, как она поглядывает на меня.
«Аренду? На каких условиях?» — с трудом выдавила я.
«Дешевле рыночной, семейная скидка, — улыбнулась мама, но в её глазах не было тепла. — Всё равно сумма оказалась для меня неподъёмной».
«Понятно», — ответила я, потому что больше мне нечего было сказать.
Они были правы: я больше не студентка, а взрослый человек. Пора самой о себе заботиться.
Следующий год пролетел в вихре работы, счетов и попыток привыкнуть к новой реальности. Я устроилась младшим маркетологом в рекламное агентство. Зарплата была небольшой, но хватало на аренду, которую требовали родители, коммуналку и скромную жизнь. Каждый месяц я переводила деньги на их счёт, иногда доплачивая за свет и воду. Я хотела доказать, что могу быть ответственной.
Марина заходила редко — обычно за помощью с уроками или чтобы порыться в моём гардеробе. Её визиты становились всё более корыстными. Она была любимицей семьи, избалованной родителями. Ей не приходилось подрабатывать, как мне, её не учили самостоятельности. Вскоре она начала встречаться с Денисом, парнем постарше, который работал в автосервисе. Когда она привела его ко мне, он показался мне слишком самоуверенным. А потом раздался звонок, перевернувший мою жизнь.
«Света, приезжай срочно», — голос матери дрожал от напряжения.
В родительском доме повисла тяжёлая тишина. Мама и папа сидели на диване, будто статуи.
«Садись», — хрипло сказал отец. Он выглядел постаревшим.
«Марина беременна», — выпалила мама без предисловий.
Я застыла, пытаясь осознать. Моя 17-летняя сестра ждёт ребёнка от парня из гаража.
«И ещё кое-что, — добавила мама. — Марине и Денису нужна жилплощадь. Они переедут в твою квартиру».
Мир поплыл перед глазами. Я вцепилась в подлокотник кресла, чтобы не упасть.
«То есть мне нужно съехать?» — переспросила я, голос дрожал.
«Да, — буднично ответила мама. — Им нужно место для семьи. Разве это не логично?»
Я посмотрела на Марину. Она разглядывала ногти, будто происходящее её не касалось.
«Мне нужно время найти жильё», — выдавила я.
«Недели хватит, — отрезала мама. — И, Света, ты продолжишь платить аренду».
Я рассмеялась — громко, горько. Мне казалось, это шутка. Но их лица оставались серьёзными.
«Вы хотите, чтобы я съехала и платила за квартиру, в которой не живу?» — мой голос сорвался на крик.
«Это твой долг как старшей сестры, — строго сказал отец. — Семья должна помогать семье».
«Долг?» — я вскочила, руки тряслись от ярости. — «Они взрослые, раз решили завести ребёнка! Пусть сами себя содержат!»
«Ты эгоистка!» — завизжала Марина, глаза её наполнились слезами. — «Тебе плевать на моего малыша!»
«Эгоистка? — я обернулась к матери. — Я платила за квартиру, работала с первого курса! А теперь я должна их содержать? Ни копейки не дам!»
Я выбежала из дома под крики «неблагодарная» и «бессердечная». Дверь захлопнулась, будто подвела черту под нашими отношениями.
В ту же ночь я начала собирать вещи. Слёзы катились по щекам, пока я раскладывала свою жизнь по коробкам. К счастью, у меня были накопления — деньги, отложенные за годы работы в кафе. На следующий день я сняла квартиру на другом конце города. Она была хуже: тесная кухня, старая сантехника, долгая дорога до офиса. Но она была моей.
Я забрала только своё: книги, одежду, посуду, купленное на свои деньги. Моя кофемолка, подаренная себе за первую премию, ноутбук, кровать — всё, что заработала, переехало со мной.
Переезд занял два дня. Закончив, я подъехала к родительскому дому и сунула ключ под коврик. Записки не оставила — слов не находилось.
Через неделю раздался звонок от матери, её голос дрожал от злости:
«Что ты натворила? Квартира пуста!»
«Я забрала только своё, — спокойно ответила я. — То, что купила сама. Марина и Денис могут попробовать сделать то же самое».
Поток ругани был таким, что я положила трубку.
Жизнь изменилась. Я погрузилась в работу. Моя начальница, Татьяна Ивановна, заметила моё усердие и поручила более сложные проекты. Вскоре я получила повышение и прибавку к зарплате. Открыла счёт, копила на свою квартиру.
От знакомых я узнавала новости о семье. Марина родила сына. Они с Денисом жили в моей бывшей квартире, а родители оплачивали их счета. Потом пришло сообщение от Марины:
«Привет, сестрёнка! Слышала о твоём повышении,Я отправила ей в ответ лишь одно слово: «Прощай», — и поняла, что моя настоящая семья — это те, кто ценит и поддерживает меня без условий.
